Уроки счастья - [74]

— Отдыхай, я на кухне, — известил Даня и скрылся в указанном направлении.

Я проводила его взглядом, тихо вздохнула и поглубже зарылась в гнездо, признав, что такая забота очень даже приятна. Чуть позже Даня принес мне на подносе горячий чай с лимоном и медом, еще одну кружку с фервексом, третью — с брусничным морсом, причем свежесваренным.

— Лешка отписался, едет, будет минут через двадцать, — обрадовал Даня и, подмигнув, добавил. — И у него сюрприз.

И снова умчался на кухню, греметь дальше кастрюлями. Черт, может, мне снится все это? Горячечный бред и все такое? В моем мире мужики вообще не любят, когда женщина болеет, потому что ведь тогда за ней ухаживать надо, заботиться, вот как сейчас… Самому готовить, ходить в магазин и все такое… Похоже, эти двое задались целью порвать все мои шаблоны в клочья, на практике доказывая, как права была Настька, убеждая, что нормальные мужчины не перевелись еще, и как не права я, упрямо отказываясь в это верить. Первый раз ко мне вот так примчались, с другого конца города, а не отделались простым пожеланием выздоровления. Это было странно, непривычно и волнующе.

Я дремала, сквозь ресницы рассеянно глядя в телевизор, где по дежурной программе показывали что-то познавательное, время от времени прикладываясь к кружкам с полезным питьем. И далеко не сразу поняла, чем это таким вкусным тянет с кухни, хотя организм даже думать не хотел о еде.

— Так, ну-ка, давай попробуем поесть, — в гостиной появился Даня с очередным подносом, на котором стояли тарелки.

В первую очередь я увидела восхитительный, горячий, прозрачный бульон, от которого аж чуть слюной не подавилась — похоже, это мой желудок готов был принять, несмотря на поганое самочувствие. Только вылезать из-под одеяла не хотелось категорически. Похоже, Даня это понял, потому что, устроившись рядом, с самым серьезным видом взял тарелку, ложку и поднес последнюю к моим губам. Вот так меня еще не кормили ни разу. Ну, может, в далеком и нежном детстве, когда не умела толком держать ничего в руках…

Пришлось есть, осторожно прислушиваясь к себе — пока все было хорошо, бульон пошел на ура. А следом за ним яйцо всмятку, но его я осилила только половину, потом поняла, что на первый раз наелась. Допила чай и откинулась на подушки, осоловело хлопая глазами и чувствуя, что опять утягивает в дрему: полноценно спать пока не хотелось.

— Умница, — послышался довольный голос Дани, его ладонь провела по волосам, а губы коснулись кончика носа. — Отдыхай.

Смутно слышала, как он ушел, потом в дверь позвонили — пришел Леша. Я не прислушивалась к тихим, смутным голосам, пребывая в состоянии полусна, ровно до тех пор, пока мне на грудь не положили что-то увесистое, тяжелое и… пушистое. Глаза тут же распахнулись, и я изумленно уставилась в желтые глазищи и на невозмутимую морду Макса, тут же басовито замурчавшего, да так, что вибрация отдавалась во всем теле.

— Если ты не можешь прийти к коту, тогда кот идет к тебе, — весело изрек Леша, присев рядом, и заботливо заглянул в мое лицо. — Ну как ты тут, болезная моя?

Божечки мои, этот сумасшедший привез ко мне своего кота. Офигеть, а.

ГЛАВА 15

Это была одновременно и самая странная, и самая приятная неделя за последние годы. Столько заботы я не видела давно, причем не навязчивой, от которой не знаешь, где прятаться, а именно такой, какой надо. Я лечилась, читала, смотрела телевизор, изредка выползала в сеть — Насте написала, что на больничном, и за мной присматривают. Она благоразумно не стала звонить, но справлялась о самочувствии каждый день. Макс очень быстро освоился в моей квартирке, в первый же вечер обошел все, тщательно обнюхал и исследовал, а остаток провел на диване со мной, что умилило до тяжелого приступа нежности. Парни с сосредоточенными лицами сидели в своих ноутах, работая, наверное, и категорически отказались уезжать к себе ночевать, когда я робко об этом заикнулась. И хорошо, что диван на кухне достаточно широкий для двоих, потому как оба проявили неожиданное благородство и не стали напрашиваться спать все вместе. Даже несмотря на то, что мой спальный диван в комнате в разложенном состоянии был способен вместить троих свободно.

В середине недели, когда я уже более-менее оклемалась и даже могла сама передвигаться по квартире, неожиданно позвонила мама. Глюки телефона продолжились, я не с первого раза смогла ответить, про себя чертыхаясь — видимо, сенсоры экрана почти совсем сдохли. Про болезнь благоразумно заикаться не стала, тем более, мне уже похорошело, и температура держалась всего лишь тридцать семь. Мы дежурно поболтали полчасика, потом я сослалась на дела, пообещала выкроить время и приехать в гости, и отключилась.

В пятницу снова пришел врач, проверил меня, и к моему облегчению закрыл больничный, так что в понедельник я должна была уже пойти на работу. Надоело валяться дома беспомощной амебой, потому и не люблю болеть. А после его ухода, когда мы сели обедать на моей кухоньке, я вдруг наткнулась на два пристальных, задумчивых взгляда, и неожиданно по спине прокатилась волна щекочущих мурашек.