Уроки норвежского - [26]

— Остановись, — шепчет Ларс.

— Ты хочешь, чтобы я остановилась? — спрашивает она, хлопая по столу.

Шелдон просыпается. Он не бреется и не умывается. Открыв дверь, видит на полу экземпляр газеты «Афтенпостен». Не зная языка, он не может ее прочитать, но ищет нечто конкретное — и находит.

Убийство по-норвежски будет mord. Он замечает фотографию их дома и полицейскую ленту, огораживающую его. Вокруг — небольшая толпа людей. Значит, женщина действительно умерла. Теперь пережитое, признанное внешним миром, стало вдвойне реальным. А может, это одно из проявлений деменции, как утверждала Мейбл?

Тебе нужно доказательство.

Отлично. Доказательство. Я найду его. Можно, я уже пойду?

— Я даже не вызвал скорую, — произносит он, ни к кому не обращаясь. — Что я за скотина? Как я мог забыть это сделать? Был ли у нее шанс, если бы я вмешался? Если бы я хотя бы заорал?

Тут он вспоминает про мальчика, который в данный момент писает в ванной, стараясь попасть в унитаз и не залить все вокруг. Потом спускает воду и поворачивается, чтобы вымыть руки. Он моет их под струей воды, как учила мама, выключает кран, стараясь завернуть его покрепче, и вытирается свежим полотенцем. Потом выходит из ванной, на ходу застегивая ремень.

Шелдон узнает, что убитую женщину звали Сенка, не Вера. В статье, насколько он понимает, нет упоминаний о мальчике. Если это так, кто-то был весьма осторожен, когда писал эту статью.

Шелдон принимает душ, бреется и одевает их обоих в новую одежду, которую принес портье. Заглядывает под кровать, в ванную, по ящикам и в складки постели и кресел, убеждаясь, что ничто в номере его не выдаст. Последний раз он уходил, не расплатившись, в 1955 году, а это требует наличия определенных навыков. Он не хочет напортачить в тот момент, когда ставки так необычайно высоки.

Закончив приготовления к отступлению, он садится на край кровати и думает. Медленно и сосредоточенно.

Если полиции известно об убитой женщине, ей известно и о мальчике. А Рея, наверное, сходит сума, оттого что Шелдон не вернулся домой вчера вечером.

Ему приходит в голову, что Рея могла натолкнуться на тело. Что Рея могла подумать, что его тоже убили. И все это на следующий день после выкидыша.

Эта жизнь? Ты хочешь знать, что я думаю об этой жизни?

Он держит в руках газету и разглядывает фотографию. Они начнут охоту за убийцей и, возможно, за мальчишкой. Так или иначе, они будут его искать. И если убийца охотится за мальчиком, полиция будет проверять каждый самолет, поезд и автобус, и город будет закрыт.

— Это как на флоте, — говорит он вслух. — Ты контролируешь узкие места: Гибралтар, Босфор, или Панаму, или Суэц. Берешь под контроль и ждешь, когда к тебе придет враг. На твоих условиях. Именно так они и поступят. Я бы поступил так же. Норвежцам, может, не хватает уверенности в себе, но они не дураки. Они расставят ловушки и станут нас ждать.

Шелдон оглядывается на Пола, который смотрит мультики на норвежском.

— Я знаю, ты думаешь, что мне следовало бы тебя сдать, бросить. А вдруг они подозревают не монстра, а кого-то другого? Вдруг они тебя ему передадут? Что, если они считают меня сумасшедшим стариком, и все мои свидетельства в их глазах — пшик? Да я и не видел его лица. Рея, конечно же, сообщила, что я не в себе. И что тогда? Слушай, я не сдам тебя, пока они его не поймают. Лады? Как же нам отсюда выбраться?

Шелдон представляет себе город, насколько он его знает. В его голове возникает образ хрустального шара, находящегося посреди огромного пространства изумрудно-зеленых лесов, прорезанного синими полосками рек. Он видит самолеты, поезда, такси и машины. Видит, как полиция и монстр, сидя по разные стороны шара, заглядывают внутрь в поисках старика и маленького мальчика.

— Река, — произносит он наконец, имея в виду фьорд Осло. Шелдон откладывает газету и массирует лицо. — Не хочу я идти по реке.

Покончив с завтраком, Ларс убирает с колен салфетку, кладет ее на стол рядом с тарелкой и откидывается на спинку стула. Рея, положив подбородок на руки, сидит, чуть подавшись вперед. Они уже давно молчат.

— А чем бы мы сегодня занялись? — в конце концов спрашивает Рея.

— Имеешь в виду, если бы всего этого не произошло?

— Расскажи мне какую-нибудь историю.

В детстве она жила на Манхэттене с дедушкой и бабушкой и мечтала о Новой Англии, которую описывал ей Шелдон. Беркширские холмы, покрытые влажной осенней листвой, вздымались и опускались подобно волнам. И по этому океану листвы плыли гигантские кукольные домики. Внутри них завтракали, по столу перекатывалась тарелка с черничными блинчиками. Когда она попадала на сторону Шелдона, он брал себе немного и подталкивал тарелку на сторону Реи, которая тоже брала себе немного. Посередине за столом сидела Мейбл и пыталась, не расплескав, налить в чашку свежевыжатый сок.

Позади нее на комоде раскачивался плюшевый мишка, и его синий галстук-бабочка словно порхал в воздухе.

За завтраком в кукольном домике они рассказывали друг другу разные истории.

Теперь ее кукольным домиком стал летний коттедж, Хедмарк превратился в Беркширс. Вот так разворачивается жизнь, и мечты реализуются непредсказуемым образом.