Уроки ирокезского - [59]

Выдумывая (точнее, пытаясь вспомнить) конструкцию роторной линии, я пару раз обратился к нему с вопросами – а дня через три он просто принес мне совершенно не похожий на "ранее сделанные" станки проект всей линии. Очень элегантный проект – и, по прикидкам, раза в два более дешевый, чем чаевский. После чего и начал его воплощать в металле.

И только теперь до меня дошло, что "незаменимых людей не бывает". Я буквально три жизни удивлялся и радовался тому, что мне все время попадались "лучшие люди, единственно способные воплотить в жизнь мои идеи" – а оказалось, что были бы идеи, а воплотителей вокруг более чем достаточно. Им просто нужно дать возможность "воплощать"…

Честно говоря, больше всего меня удивило то, что раньше примеров этого тезиса было тоже хоть завались – да и не могло быть, что мне попадались каждый раз "лучшие специалисты". Хорошие – да, но я и выбирал "хороших из многих", причем по своим (и, возможно, не самым верным) критериям: кто первый пришел, тот и хорош. Хотя очень может быть, что "невыбранные" справились бы не хуже, а может и лучше. В "этой жизни" Мышка уже не была "главным финансистом компании" – она довольно быстро приняла ухаживания Юры Луховицкого и теперь довольная сидела дома с маленькой дочкой. Но сейчас бухгалтерия работала не хуже, чем "раньше", возглавляемая правда все равно дамой – с запоминающейся фамилией Ленина – и мне даже казалось, что порядка в финансовой части стало даже больше. По крайней мере Татьяна Ивановна по собственной инициативе ежедневно к девяти утра предоставляла мне "рапорт" о всех операциях, проведенных накануне, планируемых на день и текущих остатках на счетах.

Были и исключения, тот же Водянинов для меня оказался незаменим – но для столь специфической работы специалистов было и найти очень сложно: их просто было очень мало. А тех же судостроителей… Рудаков ведь судостроителем не был, разве что "хорошим любителем" – но он и сам это понимал. И пользуясь предоставленными возможностями, он просто набрал инженеров, техников, рабочих даже, о которых я никогда раньше и не слышал – и уже они строили корабли. Сам же Яков Евгеньевич занимался постановкой задач всем этим людям, но и он фактически преломлял через свой опыт задачи, которые ставил ему уже я. Возможно, будь на его месте другой капитан-лейтенант, процесс выглядел бы несколько иначе, шел бы быстрее или медленнее, но результат вышел бы почти такой же.

Не потому, что люди были совсем взаимозаменяемы, а потому что разные люди разными путями шли бы к той цели, которую я обрисовывал максимально конкретно. Ведь если я заказываю, скажем, пятиэтажный дом с потолками в три с половиной метра и бетонными перекрытиями, меня не волнует размер использованных при строительстве кирпичей: дом будет именно пятиэтажный и потолки будут там, где я хотел. Примерно там: от размера кирпича зависит будет потолок сантиметром ниже или парой сантиметров выше – но мне-то такие детали уже просто не важны. Мне важен именно дом – а уж будет он кирпичным или вообще железобетонным – это всего лишь детали имплементации, представляющие интерес разве что для бухгалтерии.

Но для моей бухгалтерии даже это было не очень интересно. Потому что она занималась главным образом распределением денег, поступающих "извне", а "извнёй" управляли совсем другие люди. Кстати, тоже незаменимый Борис Титыч – он выписал себе кучу "родственников из Швеции" и уже начал потихоньку нагибать заокеанскую торговлю, которая, правда, об этом еще не догадывалась. Больших зданий в Америке строилось много, да и персонал обучали большинство торговцев и промышленников, так что с точки зрения "простого американца" ничего необычного не происходило. Необычность можно было бы заметить, если одновременно увидеть все такие стройки, но пока еще "мобильность населения" была невелика и "одновременного взгляда сверху на всю страну" бросить оказалось некому.

Но денежка из-за океана текла вполне уверенным потоком – главным образом, за счет расширения ассортимента сбываемых там "отечественных поделок". Поток складывался из тоненьких ручейков: например, запатентовав "безопасную бритву" и сбывая там станок за четвертак и лезвия по центу за штуку, я увеличил ручеек всего лишь на пару тысяч долларов. Но пара тысяч – это девять тонн меди или четырнадцать тонн свинца. Или, в пересчете на стопарник ТЗГ – километр. А километр кабеля в сутки уже внимания заслуживают…

Камилла продолжила активные занятия химией – "в уме". Настолько активные, что уже мне пришлось – тоже "в уме" – заниматься строительством кучи различных заводов для воплощения ее идей. Но в реальности воплощаться начала лишь фармацевтическая фабрика в Казани – по выпуску аспирина – и крошечный химфармзавод уже во "втором городке" – на нем предполагалось делать стрептоцид. На самом-то деле как его делать, Камилла до конца еще не придумала, но я в общих чертах помнил, какое "экзотическое" оборудование она тогда заказывала, и постарался обеспечить им заводик заранее.

Ну а сырье… Конечно, вся современная органическая химия – имеется в виду многотоннажные производства – сейчас базировалась на угле, точнее – на коксовом газе. Но и иные "источники" вонючего сырья со счетов сбрасывать не стоило – и так уж получилось, что очень продуктивную жилу "вскрыл" Юра Луховицкий. На какой-то "встрече молодых мамаш" Камилла пересеклась с Мышкой, и за обсуждением "методов выращивания ребенков в суровом климате Нижнего Поволжья" та пожаловалась на неудобство отопления деревенских домов: в начале лета она с мужем выезжала к его родителям куда-то на Вологодчину и успела вкусить "забытого комфорта жизни в дикой природе". Оказывается дрова – если они промокли под дождиком – горят плохо и дымят противно, но вот Юра, молодец такой, во дворе выстроил печку чтобы из мокрых дров делать сухой уголек… Камилла со смехом пересказала разговор мне – посетовав на то, что сколь много ценного сырья при выжигании угля вылетает буквально в трубу…