Урок анатомии. Пражская оргия - [87]
Тут я отчетливо услышал, как речная вода плещется об отвесную каменную набережную возле палаццо Кленека.
– Из-за меня.
– И вас в том числе.
– Может, они вас просто запугивали, – говорю я, а у самого сердце колотится, того и гляди лопнет. – Господин Цукерман, мне не следовало здесь появляться. Мне никоим образом нельзя было здесь появляться, но я боялся вас упустить. Более того. Если вы прямо сейчас отправитесь на вокзал, через пять минут я вас там встречу. Это вверх по главной улице, отсюда выйти и налево. Вы его увидите. Мы с вами якобы случайно встретимся у большого вокзального кафе. Послушайте, моей подруге сказали то же самое. Ее допрашивали на работе – насчет вас.
– Насчет меня. Вы во всем этом уверены?
Студент берет мою руку и жмет ее нарочито энергично.
– Такая честь с вами познакомиться! – Он говорит так громко, что слышно во всем зале. – Простите за назойливость, но я не мог с вами не познакомиться. Я же ваш поклонник, сами понимаете! До свидания, сэр!
Вернувшись, Ольга выглядит еще хуже прежнего. Теперь от нее вдобавок неприятно пахнет.
– Что за страна. – Она тяжело плюхается на свое место. – Нельзя даже в туалете проблеваться, сразу кто-нибудь норовит настрочить репортаж. Когда я вышла, у кабинки меня ждал мужчина. Все это время он стоял и слушал, как я… Вы там не напачкали, спрашивает. Нет, говорю, не напачкала. Вы шумите, визжите, никого и ничего не уважаете, заявляет он. Зайдет кто-нибудь после вас, увидит, какую грязь вы оставили, а виноват буду я. Зайдите, предлагаю, проверьте. И он зашел. Мужчина в костюме, с виду вполне нормальный! Зашел и проверил.
– Еще кто-нибудь к тебе подходил?
– Нет. Не осмелились бы. По крайней мере, пока я завтракаю с тобой. Ведь ты писатель с международным именем. Они не станут поднимать бучу в присутствии писателя с международным именем.
– Тогда почему у тебя потребовали удостоверение личности?
– Потому что тот хмырь боится нарушить инструкции. Все боятся. А теперь я хочу съесть свой завтрак в компании своего писателя с международным именем. Я голодная.
– Может, переберемся в другое место? У меня к тебе серьезный разговор.
– О нашей свадьбе? Когда она состоится?
– Не совсем об этом. Давай, уходим.
– Нет, мы должны остаться. Пусть видят, что мы не боимся.
Она берет меню, руки ее заметно дрожат.
– Ты должен остаться, – говорит она. – Посиди здесь – съешь завтрак, выпей кофе, чашку за чашкой, и обязательно выкури сигару. Они, как увидят тебя с сигарой, сразу отвяжутся.
– Ты придаешь слишком большое значение одной-единственной сигаре.
– Знаю я этих чешских полицейских – выдохни им разок дым в лицо и увидишь, какие они храбрецы. Вчера вечером я сидела в баре, потому что ты меня не захотел, и вот сижу я, болтаю с буфетчиком о хоккее, и входят двое, садятся и давай предлагать мне выпивку. А на улице маячит государственный лимузин. Мы пьем, они перебрасываются сальными шуточками с барменом, а потом показывают на тот огромный автомобиль. И говорят: “Не желаете ли прокатиться? Не на допрос, а так, развеяться. Выпьем еще водки, повеселимся”. У меня в голове: “Не бойся, не показывай им, что тебе страшно”. В общем, приезжаем мы к казенному зданию, входим внутрь, а там темень, я говорю, не видно, куда идти, а один из них вдруг говорит, что свет включать нельзя. “Из-за света, – говорит, – нас могут увидеть”. Понимаешь, и он боится. Теперь я знаю:
не одной мне страшно. Может, это вовсе даже не их автомобиль, а их начальника – что-то тут явно не так. Они открывают дверь, мы усаживаемся в темной комнате, эти двое наливают мне водки, и не успеваю я выпить, как один уже вытаскивает член и пытается усадить меня на него. Я его пощупала и говорю: “С таким исходником это чисто технически невозможно. Слишком вялый. Дай-ка у него пощупаю. Нет, с таким еще технически невозможнее. Я ухожу. Веселья тут никакого, и к тому же ничего не видно. Пустите!” И как заору…
Подходит официант принять заказ. Яйца пашот, две порции – ничего непорочнее жизнь не может нам предложить.
Я выпиваю три чашки кофе, после чего Ольга протягивает мне кубинскую сигару, и в 8.30 по центрально-европейскому времени я – а я курю сигары раз в десять лет, а потом неизменно недоумеваю, с какой стати я их курил – иду ей навстречу и закуриваю.
– Докури сигару, Цукерман. Когда Чехословакия вернет себе свободу, тебя за то, что ты докурил эту сигару, сделают почетным гражданином. На гостинице повесят доску в память о Цукермане и его сигаре.
– Я докурю сигару, – говорю я, понижая голос, – если ты отдашь мне рассказы, которые написал отец Сысовского. Те, на идише, которые остались здесь. Я встречался с твоим мужем в Нью-Йорке. Он попросил меня съездить сюда за ними.
– Эта скотина! Эта свинья!
– Ольга, я не хотел тебя вот так огорошить, но мне посоветовали в вашей стране не задерживаться.
– Ты познакомился с этим чудовищем в Нью-Йорке!
– Да.
– А с той престарелой инженю? С ней ты тоже познакомился? И она тебе поплакалась, как ей надоели все эти мужчины у ее ног? А он тебе открыл секрет, как интересно с ней заниматься любовью, – каждый раз приходится брать ее штурмом! Так вот почему ты здесь, не ради Кафки, а ради
«Американская пастораль» — по-своему уникальный роман. Как нынешних российских депутатов закон призывает к ответу за предвыборные обещания, так Филип Рот требует ответа у Америки за посулы богатства, общественного порядка и личного благополучия, выданные ею своим гражданам в XX веке. Главный герой — Швед Лейвоу — женился на красавице «Мисс Нью-Джерси», унаследовал отцовскую фабрику и сделался владельцем старинного особняка в Олд-Римроке. Казалось бы, мечты сбылись, но однажды сусальное американское счастье разом обращается в прах…
Женщина красива, когда она уверена в себе. Она желанна, когда этого хочет. Но сколько испытаний нужно было выдержать юной богатой американке, чтобы понять главный секрет опытной женщины. Перипетии сюжета таковы, что рекомендуем не читать роман за приготовлением обеда — все равно подгорит.С не меньшим интересом вы познакомитесь и со вторым произведением, вошедшим в книгу — романом американского писателя Ф. Рота.
Блестящий новый перевод эротического романа всемирно известного американского писателя Филипа Рота, увлекательно и остроумно повествующего о сексуальных приключениях молодого человека – от маминой спальни до кушетки психоаналитика.
Филип Милтон Рот (Philip Milton Roth; род. 19 марта 1933) — американский писатель, автор более 25 романов, лауреат Пулитцеровской премии.„Людское клеймо“ — едва ли не лучшая книга Рота: на ее страницах отражен целый набор проблем, чрезвычайно актуальных в современном американском обществе, но не только в этом ценность романа: глубокий психологический анализ, которому автор подвергает своих героев, открывает читателю самые разные стороны человеческой натуры, самые разные виды человеческих отношений, самые разные нюансы поведения, присущие далеко не только жителям данной конкретной страны и потому интересные каждому.
Его прозвали Профессором Желания. Он выстроил свою жизнь умело и тонко, не оставив в ней места скучному семейному долгу. Он с успехом бежал от глубоких привязанностей, но стремление к господству над женщиной ввергло его во власть «госпожи».
Конец света будет совсем не таким, каким его изображают голливудские блокбастеры. Особенно если встретить его в Краснопольске, странном городке с причудливой историей, в котором сект почти столько же, сколько жителей. И не исключено, что один из новоявленных мессий — жестокий маньяк, на счету которого уже несколько трупов. Поиск преступника может привести к исчезнувшему из нашего мира богу, а духовные искания — сделать человека жестоким убийцей. В книге Саши Щипина богоискательские традиции русского романа соединились с магическим реализмом.
В книге рассказывается об интересных особенностях монументального декора на фасадах жилых и общественных зданий в Петербурге, Хельсинки и Риге. Автор привлекает широкий культурологический материал, позволяющий глубже окунуться в эпоху модерна. Издание предназначено как для специалистов-искусствоведов, так и для широкого круга читателей.
Фантасмагория. Молодой человек — перед лицом близкой и неизбежной смерти. И безумный мир, где встают мертвые и рассыпаются стеклом небеса…
Сборник сказок, повестей и рассказов — фантастических и не очень. О том, что бывает и не бывает, но может быть. И о том, что не может быть, но бывает.
В книге собраны истории обычных людей, в жизни которых ворвалась война. Каждый из них делает свой выбор: одни уезжают, вторые берут в руки оружие, третьи пытаются выжить под бомбежками. Здесь описываются многие знаковые события — Русская весна, авиаудар по обладминистрации, бои за Луганск. На страницах книги встречаются такие личности, как Алексей Мозговой, Валерий Болотов, сотрудники ВГТРК Игорь Корнелюк и Антон Волошин. Сборник будет интересен всем, кто хочет больше узнать о войне на Донбассе.
Жизнь Гофмана похожа на сказки, которые он писал. В ней также переплетаются реальность и вымысел, земное и небесное… Художник неотделим от творчества, а творчество вторгается в жизнь художника.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.