«Уродливое детище Версаля», из-за которого произошла Вторая мировая война - [147]

Забавно, что в ходе беседы с Гитлером Бек осторожно вспомнил о Лиге Наций — дескать, нужно еще и ее мнение учесть. Вопрос о Данциге, сказал глава польского МИД, «касается не только германского и польского правительств, но и третьих сторон, в том числе и Лиги Наций»[596].

Вот когда Лига Наций понадобилась! Та самая Лига Наций, о которую Польша все межвоенные годы демонстративно вытирала ноги и делала все, чтобы свести на нет роль этой организации при разрешении международных споров.

Менее года прошло, как польская дипломатия (в начале 1938-го) выдвинула инициативу о сокращении расходов на Л игу Наций, а Бек лично лоббировал эту идею в европейских столицах[597]. Накануне сентябрьских событий 1938 г. Бек объявил, что «Польша в Лиге наций видит труп» и что «ее (Польши. — С. Л.) представителя там не будет, когда будет происходить сентябрьский пленум», агитируя и другие государства поступить аналогичным образом (т. е. не присылать своих представителей на сентябрьскую сессию Лиги Наций)[598]. Почему Варшава призывала к бойкоту Лиги Наций в сентябре 1938-го — понятно: потому что была вероятность, что Чехословакия не примет требований Гитлера (а также Польши и Венгрии) и обратится в Лигу Наций с тем, чтобы та приняла решение об определении агрессора.

А вот когда дело дошло до территориальных претензий к самой Польше — Бек завел речь о «трупе»…

Однако вернемся к январским 1939-го переговорам главы польского МИД с руководством третьего рейха. После Гитлера его принял Риббентроп. Беседа с последним 6 января в Мюнхене прошла в том же ключе. В ходе полуторачасового разговора стороны обсудили «украинскую проблему». В частности, Риббентроп заверил Бека, что немцы заинтересованы «в советской части Украины лишь постольку, поскольку повсюду, где только можно, мы стараемся причинить русским вред точно так же, как они это делают в отношении нас». Но в целом Берлин рассматривает «украинский вопрос как привилегию Польши и во всех отношениях поддерживать Польшу при обсуждении этого вопроса».

Поинтересовался Риббентроп у Бека, не отказались ли поляки «от честолюбивых устремлений маршала Пилсудского в отношении Украины». На что Бек, «смеясь», ответил, что поляки «уже побывали в Киеве и что подобные замыслы, без сомнения, живы и сегодня».

Все славно. Вот только Данциг. «Единственная проблема», как отметил Бек, оказывающая «отрицательное влияние» на германо-польские отношения. Уж Бек и так и эдак «ломал голову над тем, как можно найти ее решение, но пока безрезультатно»[599]. Договорились, что в конце января 1939-го Риббентроп посетит Варшаву, и они с Беком еще раз обдумают весь комплекс вопросов в связи с возможным договором между Германией и Польшей.

Но и 26 января, когда Риббентроп прибыл в Варшаву, стороны не смогли продвинуться вперед. Бек заявил, что «Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю». Риббентроп обещал германскую поддержку, предложил «выступить против Советского Союза в пропагандистском плане», для чего Польше не мешало бы присоединиться «к антикоминтерновским державам». Бек сказал, что «этот вопрос он серьезно продумает».

А вот Данциг опять стал камнем преткновения. Хотя доводы Риббентропа он нашел резонными, но опять сослался на то, что «следует ожидать самого сильного политического сопротивления внутри страны, вследствие чего он не может оптимистически расценивать это дело». Опять обещал «серьезно обдумать» германское предложение[600].

Столь «решительный» и «отважный», когда дело касалось ограбления других стран, Бек впал в ступор в ситуации с Данцигом. Он всячески оттягивал момент принятия окончательного решения, не представляя себе, как преподнести польской общественности уступку Данцига.

Некоторые историки в Польше и поныне кусают локти из-за того, что не удалось договориться с Гитлером. Характерны в этом плане мысли, которые высказал в интервью польскому изданию Rzeczpospolita 28 сентября 2005 г. профессор Исторического института Варшавского университета Павел Вечоркевич, специалист по истории России и СССР, военной истории, а также новейшей истории Польши, автор многочисленных публикаций и книг, в частности «Кампания 1939 года» (2001), «Круг смерти. Чистка в Красной армии 1937–1939» (2001), «Политическая история Польши 1935–1945» (2005).

Вечоркевич уверен, что Беку следовало принять предложения Гитлера: «24 октября 1938 г. Германия в ходе переговоров Липского и Риббентропа представила Польше свои требования, которые я бы назвал скорее пакетом предложений, поскольку изначально они не были выдвинуты в ультимативном тоне. У них была цель крепко связать Польшу с политикой рейха. Принимая их, Речь Посполитая не понесла бы никакого значительного ущерба». «Гданьск не был тогда польским городом, а автострада через коридор была, о чем мало кто помнит, идеей нашей дипломатии, которая появилась в 30-х годах в качестве попытки нормализовать польско-германские отношения. Взамен за эти уступки Польше предложили пролонгацию пакта о ненападении и присоединения к Антикоминтерновскому пакту», — считает профессор Вечоркевич.