Уроборос - [53]

Кинув быстрый взгляд в зеркало я поморщилась. Голубой лишь усиливал бледность лица, делая серые глаза похожими на рыбьи. Легкий шел казался вульгарным и не подходящим для деловой встречи отца, но мать велела одеть именно это. Желание послать все в бездну и натянуть привычный легкий лен да шаровары, что закрывали тело но позволяли воздуху свободно гулять по нему, замотав волосы на затылке, зудело на открытых плечах. Тяжело вздохнув, я все же позволила маленькую слабость. Сняв шелковую ленту с пояса, собрала серебряные волосы в высокий хвост, хорошенько затянув.

Будто они сами не могли их встретить. Братья Осирис, что первыми когда-то выбрались из подземелий Эписа, вытащив и всех остальных, были откровенно неприятны. Какое-то чувство осторожности и желание никогда не ощущать их у себя за спиной, вот что пробуждали две словно фарфоровые фигуры. Возможно из-за слухов, что ходили про их эксперименты в стенах Дома Рабоса, что был их особняком на берегу реки Стикс. Но бедные сиротки выглядели вполне сытыми и счастливыми, а некоторых даже можно было встретить в их обществе.

Отец настоял, что встретить и проводить должны не слуги, а я сама. Хотя тут можно было и не гадать, как бы матушка не была против, кажется, что желание папы породниться с братьями начинает вылезать мне боком. При чем похоже, ему все равно, кто из них. Веселый и легкомысленный Оливер, чьи глаза были похожи на иголки, что пронизывают насквозь и вытаскивают наружу все потаенные страхи и желания или жуткий и серьезный Алан, что похож был больше на ледяную глыбу, чем на человека. Поправив платье, я вышла из комнаты, быстро перебирая ногами по каменным ступеням.

Он слеп. Не понимаю, как отец не замечает, что первого больше интересует моя мать, чем я, а второй в целом не видит ничего вокруг. Зато это успокаивало меня. Пока папа пытается устроить мой брак с кем-то из них, моя свобода и безопасность в полном порядке. На счет Сильнейшего сомнений не было, если Осирису отец даже в лоб выскажет свое предложение, тот просто отмахнется от него, как от надоедливой мухи, ничего не заметив, а вот Оливер мог бы представлять какую-то опасность, ведь через меня проще подобраться к матушке. Но скорее это беспокойство тоже было пустым, учитывая, что он воспринимал меня скорее, как какого-то любопытного зверька, после общения с которым нужно обязательно не забыть вымыть руки.

Конечно, они были оба завораживающе красивы. Вот и сейчас, стоило Нестору открыть дверь, первую секунду я потратила на то, что бесстыдно разглядывала их. Словно отражения друг друга, они были особенны той красотой, на которую хотелось смотреть не отрываясь, но только, если тебе закрывает толстый такой слой бронированного стекла. Как на змею с удивительной окраской, можно любоваться и наслаждаться растекающимся по венам страху смешанным с превосходством.

— Осирис Исида, — сказал Оливер, а я в очередной раз заметила, что их предельно просто отличить по выражению лиц, — очаровательны, как и всегда.

— Осирис Оливер, — кивнула я, поворачиваясь к другому брату, — Сильнейший, отец ожидает вас в кабинете. Я провожу.

— Осирис Исида, — кивнул Алан, словно только замечая меня, а я не удержалась, недовольно подняв бровь, — благодарю, я найду путь самостоятельно.

О, а вот судя по всему и тот из братьев, кому пытается удачно сосватать меня отец. Едва заметно вздрогнув, я кивнула Нестору, отходя от двери. Это нам точно не нужно, жить с ледяной статуей и вздрагивать каждый раз, когда он проходит мимо не самый желанный вариант для юной девушки.

Усевшись на диван, я проводила гостей взглядом, тяжело вздохнув. То, что особенно привлекало в них обоих — это Дом Рабоса. В голове до сих пор не укладывалось, что пережив гнев Всевышнего люди вдруг озлобились до такой степени, что отделились друг от друга двумя плотными лагерями. Ра, что смогли выжить на поверхности, воротили нос не хуже Осирис, вышедших из подземелий. Первых, конечно, было гораздо больше, чем нас. Чем те невероятно гордились, считая себя выше вторых. Но зато мои благородные родные приняли это за собственную исключительность и договорились о не смешении крови. Вот от этого бреда волосы шевелились, а тело покрывал озноб. Угнетение и лицемерие. Рабосы рождались с завидной регулярностью, становясь воспитанниками Дома, а тех Осирис или Ра, что посмели ослушаться, чуть ли не изгоняли из невольно сформировавшихся общин.

Нестор был Рабосом. Мы забрали его к себе, когда тот был еще совсем ребенком и я воспринимала его как брата, пока мои же собственные родители делали из него обычного слугу. Даже не так. Раба за еду. В тот день, когда я впервые увидела его не в детской, а в комнате слуг, мы разругались и с матушкой, и с отцом. А я пообещала, что когда вырасту, буду делать лишь то, что велит мне сердце. Учитывая, как сильно надоели мне заскоки благородных лицемеров, шансов на получение чистокровных внуков у них с каждым днем становилось все меньше.

Побывать в Доме. Это было потаенным желанием на протяжении большей части жизни. Поговорить с ними, с этими детьми. Ведь они там совершенно одиноки. Только Алан и Оливер занимались ими, хотя кажется что из-за любопытства, а не любви и сочувствия. Радовало, что слухи о жутких экспериментах не подтверждались, но все же хотелось убедиться своими глазами.