Уроборос - [49]

— Уроборос, — кивнула я, а Назар улыбнулся.

— Именно так, девочка моя. Уроборос — это вечность. А те, кто предал Безмолвную обречены как бы выпасть из этого цикла. Для них все заканчивается и нет шанса на перерождение. Поэтому метка-убийца — отрубленная голова Уробороса. Такое нельзя стереть, если тело и дух не очищены, но ведь эти души никогда не достигнут очищающего Пламени Врат.

— Забавно, что один из владельцев перерождается с завидной регулярностью, а второй бессмертен, — усмехнулась я, — не говоря про третьего, что обречен вечно скитаться по Пограничному лесу.

Назар согласно кивнул.

— Да, есть в этом какая-то определенная ирония. Как указатель на ошибку, но, Валери, — Назар поднял взгляд, — я бы сделал это снова, ты должна понимать. Ты сама видишь, к чему это привело.

Сжав плечо Старейшего, я улыбнулась. Назар отвел взгляд. В глазах, что шесть сотен лет видели жизнь, застыла какая-то неумолимая тоска и … пустота.

— Я знаю, Старейший. Я знаю.

Конец — это новое начало. Часть 3

Когда-то, Где-то

Валери

— Хорошо, — вытянула я руки вверх, сдаваясь, — Оливер и Алан, Всевышний и Сильнейший — боги, но что прикажешь делать с Безмолвной?

Оливер пожал плечами. Встав на корточки, он подполз к самому краю берега и нагнулся к реке, зачерпнув воду. Освежив лицо, Рабос выпрямился, разглядывая собственное отражение в синей зеркальной глади, усмехнувшись, я отвернулась вновь посмотрела на небо.

— То есть с этими двумя ты точно разобралась? — спокойный голос подсознания выбешивал.

Медленно перебирая руками воду я лежа на спине продолжала двигаться вдоль берега, но картинка не менялась, словно просто остаюсь на одном месте. Хотя так оно и было. За все время пребывания тут, не знаю, сколько, я так толком и не сдвинулась с мертвой точки.

— Братья боги решили порезвиться и пришли к живым в обличии людей. Один загулял и родил себе дочь. Второй то ли от незнания и случайности, то ли был был конченным извращенцем и влюбился в нее. Конец истории, — пробурчала я, — что тут неясного?

Фигура на берегу засмеялась, от чего капли воды поползли на лицо с мокрых кончиков волос. Странно, когда он вылез из реки, то был сухим, как полено, а сейчас вон, подсыхает на солнце.

— То есть ты нашла и начало и конец истории? — глядя на меня с упреком, спросил Оливер.

Перевернувшись на живот, я поплыла обратно, выбираясь на берег. Обмануть Исиду или что там было не удалось. Ноги, как и прежде, словно забетонированные не желали показываться из воды. Да, такими темпами далеко не уйдешь. И в прямом, и в переносном смысле.

— Всевышний — это Оливер, — спокойно проговорила я, пробуя слова на вкус.

Звучало, как правда. Все, что мне было известно, или все, что я когда-либо могла знать вело именно к этому. Повернувшись к своему подсознания увидела едва заметный кивок. Хорошо, в этом мы сходимся. Сцепив руки в замок, облокотилась на колени, разглядывая собственные щиколотки.

— Как в любой истории, должно быть двое для рождения или создания чего-либо, — продолжила вслух рассуждать я, — тени без света быть не может, так же, как дождя без солнца.

— Так кто же Оливер? — носитель этого имени прищурился, заглядывая мне в глаза, — День или ночь?

А этот вопрос застал меня врасплох. Как же сильно мы все привыкли к Миру, где есть Всевышний, что сила светлая и Безмолвная — темная. Но теперь… С другой стороны я никогда не жила в этом представлении о Мире. Но и так с хода ответить на такой вопрос.

День или ночь?

Глаза невольно коснулись горизонта, где солнце, словно взбесилось, заваливаясь и вновь выпрыгивая из-за горизонта. Да, определить по нему время здесь было невозможно. Попробуй поставь солнечные часы, что каждую секунду меняют свой взгляд на Мир.

Стоп.

Нахмурившись, я посмотрела на Оливера, вновь переводя взгляд на светило.

День или ночь.

— Все зависит от времени, — неуверенно произнесла я, пытаясь сформулировать мысль, — да, — кивнула собственным словам, — так и есть. День или ночь зависит от времени.

Довольно улыбнувшись, Оливер похлопал меня по плечу, но прикосновение отдалось в ладони. Да, я начинаю к этому привыкать и скоро разговоры с Баком покажутся мне лучшим, что может быть в жизни.

— Хорошо, что мы говорим об определенном временном отрезке. Так кто же Всевышний в том времени, что ты называешь началом?

— Если мы называем Сильнейшего создателем, то по логике он — разрушитель. Хаос, — пожала я плечами, — не знаю.

— Снова я слышу это слово на «л», — поморщился Рабос, — только начинаем двигаться и ты снова. Скажи мне, разве создатель не может быть разрушителем? — прищурившись, Оливер положил голову на плечо.

Застонав, я откинулась на спину, приминая собой внезапно ставшую высокой траву. Очень любопытное подсознание. По сути все вокруг что-то должно было говорить мне. Что солнце, что Оливер. Что сама Исида. Сорвав травинку, я поднесла ее к глазам, наблюдая, как та сушится и сжимается под палящем солнцем.

— Может, — откинув жухлую траву, сказала я, — так же, как разрушитель стать создателем, — наблюдая за тем, как лучи утопают в Исиде, я добавила, — он создал что-то.

Мысли с огромной скоростью крутилась в голове. Стоп. Как такие казалось невинные размышления мог привести к этому? Но они привели. Тащили с огромной скоростью, не давая остановиться и на секунду. Стараясь не потеряться их, я нервно облизала губы, хватая за руку Оливера.