Уроборос - [77]
Егор вышел в кухню. Альберт тихо стонал, уронив голову на руки. Початая бутылка водки на столе, скорее всего, была не первая. В разорванной, а не вскрытой консервной банке вместе со шпротами плавали окурки.
— Альберт, — Егору стало не по себе.
Он и не думал, пока отсиживался на даче, отключив все телефоны, что друг погибает здесь в аду. Никаких признаков Лили и мальчиков. Запустение. Разгром. Голод. Холод. Тоска.
— Альберт, — позвал он вновь.
Тот поднял голову. Казалось, этот человек провел несколько дней в могиле. Землистый цвет лица и отчаяние во взгляде, ему даже алкогольная анестезия не помогала.
— Она ушла, ты понимаешь? Ушла, — это был голос старика, и Егору все сильнее становилось не по себе.
— Ушла. Я проснулся утром, а ее нет. И мальчиков нет. И — ни записки, ни звонка, ни сообщения. Вообще ничего. Я сначала думал, что они все заодно, но теперь, мне кажется, даже ее мать не знает, где они. Не знает, но виду не подает. Мстит мне. Они все мне мстят. Все.
Он налил водки в стакан.
— Я любил ее. Может, надо было как-то иначе, сильнее, больше, глубже. Не знаю, любил, как умел. Хотел любить всегда. Но что-то случилось. Не помню, не знаю, в какой момент. Я не разлюбил. Я просто устал. Она перестала быть собой. Она словно больше была не для меня. Я приходил не к ней, а в семью, к детям, в дом, в хозяйство. Все так разрослось. Мы и не заметили, как сотни дел опутали нас. Я все время был что-то должен. Все время боялся что-то забыть или не успеть. Она не ругала меня, изо всех сил старалась, жалела, я же видел. Но она сама еле держалась. Шутила, подтрунивала над собой, надо мной, и за это я любил ее еще больше. Но она срывалась. И, когда она кричала, я с облегчением понимал, что ненавижу ее. Ее, понимаешь, ее, мою Лилю. Потому что если бы мне некого было ненавидеть, я бы ненавидел себя. Или, еще хуже, понимал бы, что мы тут вообще ни при чем. Но то, что стоит за нами, невозможно ненавидеть. Оно способно уничтожить и за меньшее.
Альберт всхлипнул. Егор стоял, забившись в угол. Он боялся слово произнести.
— Я все время, каждый день думал о своей вине. Но я ничего не мог поделать. Ничего. Я мог винить себя бесконечно, но я не этого хотел. Я хотел опять почувствовать себя живым, легким и свободным. Я хотел, чтобы и Лиля, свободная и веселая, была рядом. Чтобы все было не позади, а впереди, только начиналось, звало, манило. И я понял, я понял, что все это можно повторить, можно вернуть и вернуться, надо только… надо… было кое-что изменить… Изменить, понимаешь?
Он всхлипнул.
— Да, я обманул. Предал. Но ведь все же было хорошо! Как будто я был прав. Как будто заслужил все это. Я был на седьмом небе, думал, ну, раз так все складно, значит, все правильно? У меня все спорилось, я летал, я даже Лилю опять любил, как когда-то, как вначале. Она молчала, смотрела внимательно, но я не видел, не хотел видеть, я ничего лишнего тогда не хотел.
Альберт завыл. Завыл, как животное, ударился головой о холодильник. Внутри что-то посыпалось, покатилось и пролилось.
— А ведь нет никакого ребенка. Эта сучка все выдумала. Нашла Лилю, подкараулила, подловила, рассказала, что хотела. А потом не выдержала. Пришла ко мне, плакала, винилась. Кто она? Зачем она вообще была нужна? Я не помню ее. Ни запаха, ни лица, ни голоса, вообще ничего. Зачем она появилась? Чтобы все сломать и испортить? Чтобы меня проверить? Но меня не надо было проверять. Я и был предателем. Для меня измена ничего не значила. И что вышло…
Его голос сорвался в крик.
— Егор! Она ушла. Ушла. Ничего не сказала. Ни слова. Нет ее. И ничего нет. Нет мира, который она надышала. Который я ненавидел, частью которого я сам был. Куда мне теперь? Кто я без нее? Без них?
Егор не знал, что делать. Здесь нельзя было ни помочь, ни отвлечь. В этом крике, водке, шпротах, пепле и слезах не было никакого величия. Человек бился и корчился в грязных схватках то ли рождения, то ли умирания. И больше не оставалось времени, и лица сидевших на той кухне казались полустертыми. Не было ни начала, ни конца тому разговору. Он вообще никогда не прерывался, он длился вечность по всем темным и пустым углам человеческих жизней.
Он сделал усилие, заставил себя подойти к другу, вынуть из рук стакан, вывести с кухни. Надо было проводить до кровати, уложить. Сесть рядом.
В коридоре Альберт вырвался, метнулся в сторону, ударился в стену, с грохотом упала их с Лилей фотография под стеклом. Стекло разбилось.
— Они ведьмы, — Альберт тяжело дышал перегаром, и его глаза были безумны. — Берегись. Слышишь. Спасайся. Они ведьмы. Они все знают. Самые глупые из них знают что-то, что нам никогда не понять, сколько бы мы ни пыжились, сколько бы ни вникали. А мы и не пыжимся. Мы кто? Животные. У нас член бежит впереди нас. И совесть легкая и пустая. Мы думаем, что эта жизнь — наша. Что они там что-то пищат, выцарапывают себе свои свободки. Но это так, для отвода глаз. Я тебе говорю. Они давно имеют всех нас с потрохами, со всеми нашими делишками и желаньицами. Они хитрее, чем мы думали. Это они владеют миром и позволяют нам думать, что это мы тут что-то значим. Они всех нас родили, они с нами всеми нянчатся. Пока им не надоест. А если надоест, то нам всем конец. Они сами похоронят нас. Зароют, закопают, плитой без имени придавят сверху. Егор, я тебе говорю, Бог — мстительная баба. Мы все в ее руках, и мы…
Настоятель храма Святой Троицы в Хохлах протоиерей Алексей Уминский обладает редкой и ценной способностью объяснять сложные вещи простым современным языком. Вместе с известным журналистом и писателем Этери Чаландзия он разбирает наиболее острые вопросы, связанные с взаимоотношениями Церкви и человека. Почему падает доверие к Церкви? Почему одни люди дезориентированы и враждебно настроены, а другие не понимают, в чем заключаются ценности, которые веками несет и сохраняет православная Церковь? Как понять и принять смысл своих и чужих страданий? Найти опору в жизни и не стать жертвой ложных мифов? Почему мы интуитивно стремимся к вере, даже не будучи воспитанными в ее традиции? И главное, почему взаимоотношения человека и Церкви всегда предполагают путь свободы и любви?2-е издание.
Увлекательное и доступное изложение основ иудаизма и еврейских традиций. Иудаизм – одна из древнейших монотеистических религий, существующих в мире. Это вероисповедание повлияло на философию, культуру, политику, экономику и искусство многих стран и народов, включая Россию. Авторам – главному раввину России Адольфу Шаевичу и известному журналисту Этери Чаландзия – удалось уйти от сухого изложения теологических постулатов и сделать книгу интересной как для иудаиста, так и для любого образованного человека.
В романе известной журналистки Этери Чаландзии близкие когда-то люди – отец, старый художник, дочь, ее муж – живут, рассеянные по городу, давно утратив связь друг с другом. Их вязкая реальность едва пропускает свет настоящей жизни, но вдруг случается непоправимое – происходит серия убийств, и все указывает на то, что мотив – ревность…Москва в романе предстает местом таинственным, мистическим, диктующим героям свои правила игры. Или это они наделяют необъятный мегаполис своими мечтами, разочарованиями, иллюзиями?..
Этери Чаландзия – прозаик и журналист, автор романов «Иллюзия Луны», «Архитектор снов», рассказов и статей, которые охотно печатают журналы Cosmopolitan, Officiel.«Каблуки в кармане» – книга о том, что думает, над чем смеется, чего боится самая обычная женщина, похожая на нас с вами. Веселая, застенчивая, деловая, ленивая – словом, симпатичная и непредсказуемая. «Мы все знаем, что делать, чтобы быть счастливыми, любимыми, успешными и довольными собой… Мы придумали сотни правил только для того, чтобы иметь возможность… время от времени их нарушать».
Увлекательное и доступное изложение основ иудаизма и еврейских традиций. Иудаизм – одна из древнейших монотеистических религий, существующих в мире. Это вероисповедание повлияло на философию, культуру, политику, экономику и искусство многих стран и народов, включая Россию. Авторам – главному раввину России Адольфу Шаевичу и известному журналисту Этери Чаландзия – удалось уйти от сухого изложения теологических постулатов и сделать книгу интересной как для иудаиста, так и для любого образованного человека.
Семья Майи, профессионального и успешного фотографа, погибла много лет назад. Но девушка не одинока, ее окружают не родные, но любящие и влюбленные люди. Однажды на фотографиях Майи начинают проступать неясные изображения – словно кто-то пытается проникнуть в этот мир, прорвав глянцевую поверхность снимка. Кто это, почему так происходит и какое отношение имеет к Майе? Поиски ответов на вопросы и череда странных событий приводят героев в пространство, где сон и явь подменяют друг друга, где оживают воспоминания прошлого и забытые лица тревожат воображение…
Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.