Уратмир. Земная пристань. Книга 1 - [30]

Итак, всё было готово для начала праздника. Яркие бальные наряды женщин придавали шарм праздничному событию, а мужские строгие военные мундиры подчёркивали статус мероприятия. Звуки фанфар возвестили о выходе пяти Царствующих Отцов, которые заняли место на огромных тронах.

Бал должен был начинать Орион с танца уважения ‑ «Ламинас». Хронос вывел его в центр зала, оставил в середине и медленно удалился на достаточное расстояние. Так же поступили и все присутствующие особы мужского пола. Вблизи молодого первородного остались только молодые девушки, ожидающие приглашения на танец избранным существом «белого мира». Орион быстро огляделся. Тут же его взгляд, словно заворожённый, остановился на той незнакомке, чья жизнь была дороже собственной. Величественный воин, избранник пяти Царств, обречённый играть главенствующую роль в любом сражении, совершивший множество неповторимых подвигов, не задумываясь рисковавший своим бессмертием ради спасения других, не ведающий страха в своём взоре, воздействующий своим энергетическим полем так, что трепетали «Драконы обилия» повелители стихий всех природных элементов, принцы и цари разных миров; вселявший ужас во всех своих соперников, приручивший «чёрных демонов», убивавший духов «иззакрая», теперь боялся, да, боялся подойти к хрупкой, немножко неловкой девушке.

К ней его подталкивало не мужество, а неловкая ситуация ожидания окружающих. Он долго и упёрто смотрел на неё и все уже расступились перед его взором. Сделав несколько шагов в её направлении и протягивая руку, Орион произнёс дрожащим голосом с комом в горле:

‑ Окажите мне честь?

‑ Я буду рада, – тонким и игривым голоском ответила незнакомка, поклонившись и подав ему руку.

Огромный торжественный зал, наполненный великими существами, затаив дыхание наблюдал за этой порхающей парой. Искорку между повзрослевшими детьми, наверное, почувствовали все, и даже старый Генрорд, который притворялся то слабовидящим, то слабослышащим. Бесспорно, готовясь к «Великому сну», он намеривался понянчить правнуков. Старейший праотец не упускал случая упомянуть об этом каждому встретившемуся на пути бедолаге, и, конечно, Генрорд был доволен выбором Ориона. Эта прекрасная незнакомка, в которую неотвратимо влюбился молодой избранный, была его внучкой. «Непослушная девочка Лели», ‑ так называл Великий дед шкодливую девчонку. Он очень любил это дитя и желал ей только добра.

Повзрослевшая Лели объявила своему роду о том, что хочет связать свою жизнь со служением в храме Инродверга, и посвятить этому своё вечное существование. Такое заявление очень огорчило Генрорда, который непременно хотел видеть свою любимую внучку счастливой и шкодной как сейчас. Также дедушка хотел поиграть со своими правнуками до того момента, как уснёт на «пять циклов».

В то время когда Орион и Леля делали свои первые шаги под небесно ритмичную музыку, танцуя «Ламинас», на лице Великого дедушки сияла улыбка. Постоянно чопорный, всегда рассудительный старик начал вести себя как маленький ребёнок, покачивая головой в разные стороны, и хлопая в ладоши под ритм музыки. Он и сам чуть было не пустился в пляс.

Это зрелище заставило всех четырёх собратьев, сидевших в гордых позах с непоколебимыми взглядами, медленно развернуться в сторону старшего брата и с большим удовольствием и интересом наблюдать за ожившим стариком. Они все были практически одного «дня-события» с начала творения «белого мира». Но Генрорд как самый старший из братьев обычно вёл себя сдержанно и серьёзно, и тем страннее выглядела его оживлённость для остальных Праотцов. Это событие задало тон дальнейшему прохождению праздника. Четыре «Отца», переглянувшись между собой, недолго думая, рассмеялись. Конечно же, они понимали, почему так счастлив и весел Царствующий в своём королевстве.

Кружась в танце и восхищаясь Лели, Орион почти не дышал. Девушка в ослепительно белом платье грациозно передвигалась, периодически непроизвольно касаясь лица юного избранного шелковистыми, мягкими локонами, что приводило его в беспамятное состояние. Приятный аромат от первородной девушки дурманил мысли молодого «миссии». А в те моменты, когда Лели начинала непроизвольно улыбаться, видя опустошённое лицо «великого» – вводили его в окончательный транс. От этого безвластного состояния безмятежности мимика взрослого, сильного «Изначального», который всегда был серьёзен и всячески старался привести себя в состояние «великой равностности», выглядела по-детски наивной.

Музыка остановилась, и Орион наконец-то смог привести себя в свойственную ему норму. Он осмелился и невнятно произнес:

‑ Как твоё имя?

Он ждал ответа с искренностью ребёнка.

‑ Лели, ‑ улыбаясь, ответила она.

Прошло несколько «условных минут», а праздник набирал обороты. Все пришедшие гости зарядились положительными эмоциями от Праотцов и продолжали танцевать. Одурманенный юноша никак не мог сформулировать внятный, и как ему казалось, обязательно нужный вопрос к прекрасной особе. В его мыслях было опасение отпугнуть её каким-нибудь ненужным словом, и тем самым попасть в группу назойливых парней. Причудливый вид Ориона вызывал неподдельную радость у «первопричинной красотки».