Уральские рудознатцы - [8]
— Инструкцию получил? — встретил Татищев Ярцова. — Нет? Возьми там. Ты назначаешься шихтмейстером на заводы Демидова — Шайтанский и новый Баранчинский, и на Билимбаевский Строганова. Жить будешь на Шайтанском. Главная твоя должность — иметь надзор, чтоб в книги правдивая запись была. Чтоб с выплавленного чугуна десятина в казну исправно поступала. Это раз. Второе — чтоб лес не губили задаром. Остальное все в инструкции найдешь: чтоб беглым приюту не было. Если раскольники-пустоверы в приписных числятся, так платили бы за них двойной подушный оклад. А письмо умеющим тебе в помощь — вот, Егор Сунгуров. Не взыщи, какого сам выучил. Твой ученик?
— Мой, ваше превосходительство. До правила субстракции в словесной школе обучался.
— Ну, он потом у Каркадинова был. Ничего, годится. Забирай его с собой.
— Когда прикажете выехать из Екатеринбурга?
— Завтра же. А только вот что: нет Екатеринбурга… Не понимаешь? Зачем немецкие звания? Есть Катеринск.
6. На Шайтанском заводе
Шайтанский завод всего в сорока верстах от Екатеринбурга. Задумал его строить еще первый из здешних Демидовых-Никита Демидыч Антуфьев, бывший тульский кузнец, друг царя Петра.
В диких лесах и болотах, по берегам горных речек, жило несколько звероловов-башкир. Они подстерегали бобров, ставили самострелы на сохатых, ловили рыбу в Чусовой. К ним, в Шайтан-лог, и явился Никита Демидыч. Он уговорил башкирцев за несколько рублей уступить ему их угодья, а самим переселиться на юг, верст за сто к озеру Иткуль.
Башкирцы откочевали, но в скорости Никита Демидыч помер, и места несколько лет стояли пустопорожними.
Сыновья Никиты — Акинфий и Никита Никитичи — тоже не сразу взялись за постройку завода. Хоть и богатая тут железная руда, и лес у много, и Чусовая близко — удобно готовый металл сплавлять, но опасно: на самой границе дикой Башкирии оказался бы завод.
Правда, башкирцы считались мирными и платили ясак чиновникам русской царицы, но кто их знает?.. Еще не забыты недавние восстания, еще помнится «башкирская шатость». Любить русских им не за что, русские знали это. Могли налететь башкирские всадники, пожечь заводское строение, разграбить склады, угнать мастеровых в полон. Убытков не оберешься…
И только когда невдалеке выросла и окрепла Екатеринбургская крепость, Никита Никитич послал сына Василия и приказчика Мосолова строить Шайтанский завод. А сам заложил доменные печи нового завода еще дальше к югу, на Ревде. Теперь оба эти завода уже работали.
В Ревдинском заводе Никита Демидов поселился сам, — у него дворец не хуже, чем у брата Акинфия в Невьянском заводе.
Так сидели два брата владетельными князьками — один прибирал постепенно к рукам земли на севере, другой — на юге. Не было бы на Урале людей сильнее их, да вот прислали из Санкт-Петербурга главным командиром казенных горных заводов Василия Татищева, их давнего врага. С ним ужиться было невозможно. Кто-то кого-то должен слопать — Демидовы Татищева или Татищев Демидовых.
Демидовский приказчик Мосолов был человек грузный, но в движениях легок, нрава веселого, говорил прибаутками. Родом — туляк. Был он раньше не последним купцом у себя в Туле, да разорился. Едва выбрался из долговой ямы. На демидовские заводы в приказчики пошел с одной целью: поскорей опять разжиться и начать свое дело.
Управление Шайтанским заводом лежало на нем одном — Василий Демидов был молод и к тому же хвор, а у отца его, Никиты Никитича, забот и так много с другими заводами и со столичной торговлей. Знали Демидовы, что Мосолов приворовывает, но уличить не могли. Да и то сказать — разве бывают не вороватые приказчики?
Вновь назначенного шихтмейстера-Ярцова — Мосолов встретил с почетом. Житье отвел ему в хоромах, в которых сами хозяева при приезде останавливались. За обедом подавали столько смен кушаний и вин, что Ярцов дохнуть не мог, как встал из-за стола. Однако шихтмейстер должности своей не забыл — сразу после обеда потребовал показать ему завод и особливо бухгалтерские книги и списки работных людей.
Прошли по заводу, постояли у огнедышащей домны, заглянули на пильную мельницу. Осмотр углевыжигательных куч отложили до следующего дня.
В прохладной конторе засели за книги. По новеньким бревенчатым стенам текли слезы душистой смолы. Мосолов заботливо устроил сквознячок. «Щетная выписка, учиненная в конторе Шайтанского цегентера Никиты Никитича Демидова завода о приходе и расходе железа…» «Экстракт, учиненной по щету вышеименованного прикащчика…» «Ведомость колико руды переплавлено…» Мосолов подкладывал одно дело за другим. Шихтмейстер с тоской смотрел на «экстракты» и «ведомости»: в них цифр не было. Приказчик вел все записи по-старинному — церковно-славянскими буквами, заменявшими цифры. Проверить итоги без привычки было нелегко.
— Извольте видеть, до генваря прошлого года завод по привилегии от десятины был освобожден… За прошлый год, яко за неполный, железо в казну не сдавалось… Нынче же по совокупности февраля тридцать первого дня уплочено по копейке за пуд полностью. Полтысячи пудов на пристанских складах, да этих семьсот двенадцать и двадцать шесть и две третьих фунта…
