Урал грозный - [5]

В годы войны на Урале находилась группа поэтов, эвакуированных из союзных республик: в Уфе жили Павло Тычина, Максим Рыльский; в Челябинске и области — Яан Кярнер, Дебора Вааранди, Юхан Смуул. Во многих стихах национальных поэтов той поры говорится о дружбе народов советской страны, воздается должное старшему брату — русскому народу.

Советская литература всегда шла в ногу с жизнью. Во время войны дистанция между происходящим и его художественным отображением еще более сократилась, а порою ее не было совсем. В первую очередь это проявлялось в публицистике и прежде всего — в очерке.

По словам А. М. Горького, очерк занял видное место в нашей литературе еще в 30-е годы. Во время войны он получает дальнейшее развитие.

Очерки о тружениках Урала Ф. Гладкова, А. Караваевой, Л. Никулина, Ф. Панферова, М. Шагинян регулярно появлялись на страницах «Правды», «Известий», «Красной Звезды», толстых журналов. Их печатал «Уральский современник», они входили в состав литературнохудожественных сборников, выпускаемых местными издательствами. Часто звучали очерки, наряду с рассказами и стихами, с эстрады и по радио, которое приобрело тогда огромнейшее значение.

Мастер художественного слова В. Н. Яхонтов, довольно долгое время гастролировавший на Южном Урале и построивший здесь на свои средства танк, часто включал очерки в свои концерты. В книге «Театр одного актера» Яхонтов писал, что в начале Великой Отечественной войны, когда на его стол стали поступать материалы из газет, он опасался, достаточно ли высокого художественного качества будет литературный материал, отражающий военные действия армии и жизнь тыла, ведь писателям приходилось идти буквально по горячим следам разворачивающихся событий, работать с оперативностью скорее репортеров, чем литераторов. Но опасения не оправдались, поскольку искусство очерка достигло очень высокого уровня. «Очерк возмужал,— писал Яхонтов,— наполнился волнующей и отточенной мыслью — в нем пламенел костер больших патриотических чувств».

У каждого из писателей-очеркистов были свои, излюбленные объекты изображения, свой круг героев. Так, например, А. Караваева часто писала о металлургах; ею была создана целая «галерея» портретных очерков о новаторах, людях, опрокидывающих привычные нормы, работавших по-фронтовому.

Образцом советского тылового очерка считается цикл М. Шагинян «Урал в обороне». Этого всю жизнь обуреваемого жаждой странствий человека интересовало буквально все: изготовление и испытание танков (сидя в башне боевой машины, она ездила с экипажем на танкодром); методы руководства, обеспечивающие успешную работу; труд заводских плановиков и экономистов, энергетиков — тех, «мимо кого почему-то всегда проходят журналисты». Очерки Шагинян были неизменно проблемны, поднятые в них вопросы оказывались в центре внимания общественности. Они не утратили своего значения и по сей день, когда вопросы хозяйствования и руководства по-прежнему актуальны и широко освещаются в партийной печати.

В очерках, посвященных людям тыла, очень часты как портретные зарисовки, так и описания массового героизма.

«...Была холодная, дождливая осень. Шла большая вода. С северных лесоразработок по реке плыл сплоченный и молевой лес. Его нужно было задержать. Прямо с поездов люди входили в холодную воду. Люди выкатывали лес, пилили его. На берегах загорались многочисленные костры, дававшие свет, тепло и горячую пищу. О землю, о волны бил тяжелый, крупный дождь...»

Бревна из ледяной воды выкатывали женщины, приехавшие на Урал с Дона и Кубани, из Карачая и Адыгеи. Полные священной ненависти к врагу, пришедшему на их родную землю, трудились они, не щадя себя, а после работы шли на отдых в... цирк. Именно в нем на первой поре, пока не были построены бараки, пришлось жить.

«Город не мог уже впитать всего, что подвозилось сюда. Цирк протекал, пахло навозом. Опилки арены размесили ногами, спали на скамьях амфитеатра. Но когда приходило время, женщины садились в грузовики мотопехоты и бросались к реке. Ни одного бревна воде!»

Вот в такой исключительно скупой, внешней беспристрастной манере повествует А. Первенцев в очерке «Магний» о том, что когда-то считалось нормой жизни и труда, а ныне зовется высоким словом — подвиг.

Говорят, что очерки, написанные писателем, нередко играют роль литературной разведки. И действительно, с очерков «Чуткое сердце», «С огнем в душе», «Вдохновение мастера» начиналась повесть Ф. Гладкова «Клятва». Цикл очерков «Люди Урала» сослужил добрую службу Ф. Панферову при создании романа «Борьба за мир». Очерки цикла «По Уралу» помогли А. Первенцеву при работе над романом «Испытание». Сравнивая эти публикации с тем, во что они со временем «переплавились», отчетливо видишь особенности творческого процесса, соотношение реального и вымышленного в художественном произведении.

Со второй половины 1942 года среди публикаций об Урале все чаще встречаются рассказ и повесть. О воинах-уральцах в этих жанрах пишут Ф. Панферов и Л. Славин; о тех, кто жил и трудился в тылу,— Ф. Гладков, А. Караваева, Л. Кассиль, Н. Ляшко, В. Панова, О. Иваненко и др.