Ураган в сердце - [139]

Озадаченный, он растерялся, в очередной раз не в силах одолеть напрасной попытки понять свою жену: промашка, унесшая с собой большую часть предчувствий, с какими он ожидал ее приезда. Незаметно живое желание выбраться из больницы сменилось мрачным предчувствием, причина которого не имела значения, поскольку сознание было целиком занято наглядным свидетельством того, что Кэй не прислушалась к его словам, к его просьбе, сделала все по-своему. И все же почему Фрэнк Уиттейкер?

Мэри влетела в палату, восторженно возвещая:

– Миссис Уайлдер уже здесь! Я только что видела, как она пошла в канцелярию, по поводу вашего счета, я так полагаю.

– Я знаю, видел, как она приехала, – рассеянно пробормотал он.

Фрэнк Уиттейкер теперь стоял напротив главного входа, уставившись в лежавший перед ним на капоте лист бумаги и держа в руке карандаш: весь его облик настолько напоминал выискивающего ошибку корректора, что мгновенно проник за ширму в подсознании, которой Джадд отгородил все мысли о «Крауч карпет К^о».

– Идет, идет! – возвестила Мэри от двери, бросилась к платяному шкафу, чтобы взять пальто, и загремела вешалками, готовясь к выходу.

Джадд стал подниматься с кресла, но вдруг передумал, бросив невольный взгляд в окно и увидев, что Фрэнк Уиттейкер все так же погружен в созерцание написанного на листе бумаги. Вновь устроившись в кресле, он отвел взгляд от двери, готовясь изобразить удивление, но вся подготовка пошла прахом: Мэри взяла на себя его роль, с бьющей через край восторженностью она приветствовала Кэй и радостно объявила, что он уже полностью готов к отъезду.

– Привет, – бросил он, придав лицу выражение, означавшее, что приход жены им замечен. – О счете позаботилась, да?

– Нет, – сказала Кэй. – Ты хотел, чтобы я это сделала?

– Мэри сказала, что ты в канцелярию заходила.

– Зашла, – сказала Кэй. – Ключи от твоей машины взяла.

Крах одного необоснованного подозрения предостерег его от вопроса, уже готового сорваться с языка. Но теперь уже сама Кэй сказала:

– Ни за что не догадаешься, кто приехал со мной, чтобы отогнать твою машину.

Теперь уже ничего иного не оставалось, как пробормотать, что он видел, кто это, и уже не сдержался от укоризны:

– Почему ты Чака не взяла?

– Пробовала, – тихо сказала она. – Только он все еще в горах со своим отцом.

Вновь уязвленный, Джадд вяло отмахнулся от уже ненужных объяснений Кэй об открывшемся вчера сезоне ловли форели, бормоча:

– Да знаю я, знаю. Читал в газете. Мне следовало бы учесть это.

– Дафи настаивала, чтобы я взяла другого мальчика, – продолжила Кэй. – У меня дел было невпроворот, ну и позволила ей. Ты же знаешь, ее не остановить, если она за что-то взялась. Да и, говоря честно, меня как-то не слишком занимало, кто поедет, лишь бы водить умел. Вскоре она позвонила сказать, что договорилась с Кипом Уиттейкером. А еще через несколько минут заявился Фрэнк и стал настойчиво упрашивать позволить съездить ему самому. Я, говоря честно, не знала, что и делать. Знала, что тебе не захотелось бы его обижать.

– Да нет, ясное дело, нет, – кивнул он и едва ли не в знак раскаяния встал на ноги, подошел к креслу с колесами, без возражений уселся в него, с улыбкой поднял взгляд на Кэй и, отвечая на ее обеспокоенный взгляд, разъяснил: так, мол, требуют какие-то глупые больничные правила.

Удовлетворившись объяснением, Кэй вновь вернулась к разговору о Фрэнке:

– Надеюсь, ты не возражаешь?

– Нет, с чего бы это? Удивиться удивился, хотя у нас с ним всегда были добрые приятельские отношения.

Кэй как-то странно замялась, некоторое время молчала.

– Ему нужно, чтобы ты кое-что сделал для него.

– Сделал?

Не сводя настороженного взгляда с Мэри, которая торопливо осматривала напоследок палату, Кэй склонилась к мужу и сказала вполголоса:

– Ему нужно, чтобы ты посмотрел письмо, которое он собирается разослать всем акционерам. Говорит, что если удастся сплотить их себе в поддержку, то они смогут блокировать слияние.

– Слияние? – тупо повторил он, и его вопрос заглушило смятенное восклицание Мэри, которая, проверяя ящики комода, обнаружила кипу полученных им карточек и писем.

– Ой, я же собиралась достать большой конверт. Как раз отправилась за ним, когда…

– Сюда, – тот час же решила Кэй, положив чемодан и быстро открыв его.

– Все это сюда положим? – совершенно спокойно спросила Мэри.

– Теперь все?

– Я надеюсь, – смущенно ответила та, снова заглянула в туалетную комнату, пробежалась рукой по высокой полке в платяном шкафу, нагнувшись, заглянула под кровать, лицо ее пылало, когда она, выпрямившись, выговорила извиняющимся тоном: – Просто не знаю, что у меня с утра с головой.

Выдавив из себя улыбку, Джадд заметил:

– Да знаете вы, знаете.

Однако вместо облегчения девушка пришла в еще большее замешательство, неловко попыталась ухватить правой рукой и пальто, и чемодан, а левой толкать коляску. Лицо ее выразило признательность, когда Кэй пришла ей на помощь, передала пальто мужу, сама взяла его чемодан и отодвинула кресло, освобождая Мэри проход к двери.

Никто ничего не говорил: казалось, больше говорить стало не о чем, все темы для разговора уже обговорили или исчерпали, – и один за другим они двинулись по коридору: молчаливая процессия, не издававшая иных звуков, кроме постукивания каблучков шедшей рядом Кэй да едва различимых шагов обутой в тапочки Мэри. Длинный коридор не был территорией неведомой, только вчера он трижды прошел его из конца в конец, а днем раньше – еще дважды, но сейчас память вернулась к той первой ночи, к тем светящимся вехам по голубому небу. Постигая реальность, он глянул вверх, узнавая полусферические колпаки светильников и убеждаясь, что в их свете потолок и вправду отдавал голубизной.