Упущенный шанс Врангеля. Крым-Бизерта-Галлиполи - [59]

26 сентября белые начали наступление на Черный Яр. От огня белой батареи был разбит буксир красных и сгорели две баржи с нефтью. Бомба с аэроплана белых попала в корму плавбатареи № 2, один человек убит, 8 ранено.

27 сентября белые захватили исправный вооруженный пароход красных «Братья Сафоновы».[52]

В районе Черного Яра остались вооруженные пароходы (канонерские лодки):

«Бела Кун» (до 4 сентября 1919 г. «Адлер», до 8 февраля 1919 г. «Вега»), «Товарищ Маркин» (до 1 июля 1919 г. «Слуга Покорный») и «Карл Маркс» (до 5 мая 1919 г. «Марк»), а также плавбатарея № 2 (до 26 мая 1919 г. № 3, бывшая баржа «Золотая рыбка», плавбатарея была вооружена двумя 152/45мм, одной 76мм и одной 37мм пушками, и двумя пулеметами).

Командующий Волжско-Каспийской флотилией Раскольников приказал считать эти суда Верхнеастраханским отрядом, а суда, действовавшие ниже Соленого Займища – Среднеастраханским отрядом. Командовать этим отрядом был назначен В.А. Арский.

1 октября три аэроплана белых бомбили суда Волжско-Каспийской флотилии. На перехват вылетели два красных истребителя «Ньюпор». В воздушном бою один «Ньюпор» был сбит, белые же потерь не имели.

3 октября с 6 до 11 часов белая авиация произвела три налета на суда обоих отрядов. Авиабомбами был потоплен вооруженный пароход «Демагог» (бывший «Иосиф»), повреждены «Маркин» и «Бела Кун».

4 октября красные части взяли Соленое Займище, а 5 октября Верхнеастраханский и Среднеастраханский отряды флотилии воссоединились.

Глава 10 Бои на Кубани

Главным фронтом Кавказской армии Врангеля по-прежнему оставался Северный. Врангель писал:

«Напрягая крайнюю энергию, красные в середине июля успели сосредоточить в Саратове большую часть своей 2й армии. Силы, коими располагал противник, достигали 40 000, превосходя численностью мою армию во много раз. Результаты ошибочной стратегии главного командования начинали сказываться. Предложенный мною по освобождению Северного Кавказа план – освободившиеся по завершению Кавказской операции наши силы использовать на Царицынском направлении, дабы соединиться с силами адмирала Колчака, – был Главнокомандующим отвергнут. Вместо этого Кавказская армия была переброшена в Донецкий бассейн. Сложившаяся независимо от нас общая обстановка вынудила нас в конце апреля сосредоточить значительные силы на Царицынском направлении, но драгоценное время было уже потеряно, противник получил возможность, действуя по внутренним операционным линиям, сосредоточить свои силы на Восточном фронте, разбить армии Верховного Правителя и освободившимися силами обратиться на нас».

Тут нельзя не сделать ряда замечаний. О невозможности соединения с войсками Колчака уже говорилось, сей адмирал в августе находился уже за Уралом. Кавказскую же армию у Врангеля Деникин не отнимал, а лишь перебросил несколько частей в центр России.

А теперь вновь вернемся к запискам барона:

«25го июля я на автомобиле с начальником штаба выехал в Камышин. Чем далее продвигались мы на север от Царицына, тем более местность представляла собой характерные черты средней полосы России. Вид деревенских построек, характерный великорусский говор крестьян, все это резко отличалось от Кавказа и Задонья.

26го вечером мы выехали из Камышина по железной дороге до станции Неткачево, откуда проехали в деревню Грязнуха, где находился штаб генерала Покровского. Осмотрев расположенные в резерве части, мы проехали с генералом Покровским в Каменный овраг к генералу Топоркову. Я хотел совместно с начальником штаба и командирами корпусов обсудить общее положение. Последнее складывалось для нас весьма неблагоприятно. Значительно усилившийся, превосходящий нас во много раз численностью противник должен был ежечасно перейти в наступление, и наши части должны были неминуемо быть отброшены к югу. Единственный наш коммуникационный путь – Волга – был под ударами врага. Наша транспортная флотилия состояла всего из двух захваченных нами в Царицыне буксиров, весьма слабой силы. На своевременный подход подкреплений рассчитывать было нельзя. При значительном удалении от базы и отсутствии путей подвоза артиллерийское снабжение пришло в расстройство. Вплоть до Царицына подготовленных узлов сопротивления не было. Войска, отброшенные к югу, неминуемо должны были сотни верст катиться назад. Имей мы силы продолжать наступление и атаковать противника в Саратове, не дав ему закончить сосредоточение, обстановка могла бы круто измениться в нашу пользу. Однако в настоящих условиях об этом нечего было и думать. Не только продолжать наступление, но и рассчитывать продолжительное время удержаться на настоящих позициях мы не могли. Надо было думать лишь о том, чтобы сберечь армию впредь до прибытия подкреплений и возможности с помощью их перейти в контрнаступление.

На военном совещании 27го июля было принято решение в случае перехода противника в общее наступление избегать решительных боев и медленно отходить, задерживаясь на каждом рубеже, лишь нанося короткие удары врагу, с целью выигрыша времени.

27го июля я вернулся в Камышин, откуда телеграфировал Главнокомандующему:

“Противник продолжает спешно сосредотачивать части к Саратову: с Уральского фронта переброшена 22я стрелковая дивизия, из Нижнего Новгорода отряд волжских матросов, из Казани и Самары 16 легких и тяжелых батарей, прибыло из внутренних губерний шесть тысяч пополнения, за счет которых восстановлены вторая бригада второй дивизии и полностью 38я дивизия, сформированы в саратовском районе 2я бригада 34й дивизии, 5я отдельная стрелковая бригада и Николаевский батальон.