Упущенный шанс Врангеля. Крым-Бизерта-Галлиполи - [109]

Прямой, сухой, с щетинистыми, рыжеватыми усами, он слыл за отшельника у некоторых увлекающихся дам. Высказываемое им пренебрежение к общепринятым правилам вежливости воспринималось как проявление особой святости.

С верхней палубы можно было спуститься на батарейную палубу, где у самого трапа была каюта Рыковых. Здесь я снова встретила Валю, с которой мы мельком познакомились на “Константине”.

Ряд кают следовал от бака. В одной из них Ольга Аркадьевна Янцевич часто принимала молодежь; ее сын Жорж учился в корпусе. На корме обширное “адмиральское помещение” было предоставлено школе.

В общей адмиральской каюте с мебелью из красного дерева жила жена начальника штаба Ольга Порфирьевна Тихменева с дочерью Кирой. Семьи адмиралов Остелецкого и Николя помещались на этой же палубе, но с другого борта.

Надо было спуститься еще, чтобы очутиться на “церковной палубе”. У самого трапа размещалась наша каюта, а под трапом ютились Махровы. Только на этой палубе был общий зал, где все собирались в обеденные часы за большими, покрытыми линолеумом столами; поэтому я хорошо помню всех ее обитателей.

С правого борта, сразу за нами, следовали каюты Краснопольских, Кожиных, Григоренко, Остолоповых, Ульяниных. В правом отсеке, как в темном закоулке, жили Блохины, Раден, Ксения Ивановна Ланге, Шплет и Зальцбергер. По левому борту, в отсеке, помню только Горбунцовых – вдовец с двумя детьми. В каютах, выходивших в общий зал, помню Масимовичей, Бирилевых, Твердых, Пайдаси, Кораблевых…

Не полагается, может быть, давать такой длинный перечень имен, но я так живо еще всех помню в этом своеобразном мире “церковной палубы”.

В субботу вечером и в воскресенье утром столы складывались, чтобы оборудовать палубу для всенощной литургии. Редко кто пропускал церковную службу.

Только раз или два была я в помещении на баке – ходили вместе с мамой за Бусей, которую одолжили на ночь Масименкам, чтобы бороться с крысой. Так было мало детей. Главным образом там жили холостяки, и мы слышали, что даже некоторые “пьют вино” – отдаленный квартал, куда не рекомендовалось ходить».[107]

Естественно, в детях воспитывали зоологическую ненависть ко всему советскому. Стоило Анастасии немного пошалить, и… «Большевичка, ты – настоящая большевичка! – кричала на меня Настасья Ивановна Бирилева, когда я дралась с ее сыном».[108]

Замечу, что Н.И. Бирилева была вдовой капитана 2го ранга В.А. Бирилева, племянника известного адмирала Бирилева, эскадра которого в составе броненосца «Александр II» и минного крейсера «Абрек» посещала Бизерту в июне 1900 г.

В начале 1920х годов командование белой армии прилагало отчаянные усилия, пытаясь создать в Советской России подпольные организации, проводившие диверсии и террор. Другой вопрос, что эффективность этих действий была крайне низка из-за отсутствия поддержки местного населения и активных действий чекистов как внутри страны, так и за рубежом.

Само собой разумеется, что горячие головы в «русской эскадре» также рвались свести счеты с большевиками. Так, в 1921 г. – начале 1922 г. старшими офицерами эскадры несколько раз поднимался вопрос о переводе хотя бы части судов в один из портов Болгарии. Однако у командования эскадры не было денег, а главное, эскадра жестко контролировалась французами. А у тех хватало ума понять, что произойдет, если эсминцы и подводные лодки под Андреевским флагом, выйдя, скажем, из Варны, начнут боевые операции у берегов Крыма или Кавказа. Я уж не говорю о том, что для проведения подобных акций требовался капитальный ремонт эсминцев и подводных лодок.

Ну а малые суда с белогвардейцами периодически выходили из Босфора к берегам Советской России. Так, например, в июле 1921 г. кончилась неудачей высадка 30 террористов с парохода «Отважный». В середине февраля 1922 г. турецкая шхуна под начальством какого-то капитана Моисеева пыталась высадить 16 белогвардейцев на кавказский берег, и т. п.

11 февраля 1922 г. морской агент (военно-морской атташе) в Турции капитан 2го ранга фон Регекампф создает из русских морских офицеров «водолазно-спасательную станцию с придачей возможно большего количества самостоятельных судов»[109]. Станция должна была действовать на Дунае под эгидой союзной комиссии по Дунаю. Понятно, что речь идет о создании диверсионного отряда и, возможно, даже группы диверсантов-водолазов.

Почему эта затея провалилась, неясно. Скорее всего, страны Антанты не захотели иметь проблемы в столь важном деле, как контроль за судоходством на Дунае.

Главной же заботой командования «русской эскадры» была продажа судов. Установить подробности продажи более чем сотни торговых и вспомогательных судов сейчас невозможно.

Самым лакомым куском для французов в Бизерте стала плавмастерская «Кронштадт». Это было огромное судно водоизмещением около 17 тысяч тонн, которое без преувеличения можно назвать единственным в мире плавучим ремонтным заводом. Воспользовавшись заболеванием чумой нескольких матросов «Кронштадта», французские власти отправили команду мастерской в карантин, а само судно отправили в… Тулон. Там ему присвоили новое имя «Вулкан» и ввели в строй ВМФ Франции.