Удивительная вещь – а может, не такая уж удивительная, – он ей верил.
Почему же она согласилась на процедуру? Она, женщина, которую он держал в объятиях в ту памятную ночь.
Не имело значения, что за соглашение было у нее с Дэвидом Колдуэллом. Калеб не сомневался, что насчет ребенка она лгать не стала бы.
– Я верю тебе, – тихо сказал он. – Просто… просто это все очень неожиданно.
Сейдж хотелось съязвить, но ей вдруг вспомнилась первая реакция, когда она наблюдала, как лакмусовая бумажка приобретает насыщенный синий цвет. Тогда ей показалось, что почва ушла у нее из-под ног.
– Я понимаю, – кивнула она. – Я знаю, как это бывает.
– Одним словом, нам нужно поговорить, – заключил Калеб.
– Нам не о чем говорить.
– Ты беременна. Я несу за это ответственность. Нам придется многое обсудить.
Сейдж это не удивило.
Калеб Уайлд был не только человеком, на которого обрушилась шокирующая новость, он был еще и юристом. И наверняка у него заготовлена по этому случаю речь, а может, и бумаги, которые ей нужно будет подписать.
Из огня да в полымя. С одной только разницей. Томас Колдуэлл хотел вклиниться в ее жизнь. Калеб Уайлд – остаться в стороне.
Что ж, ее это устраивало.
Он предложил зайти в отель. Сейдж вспомнила ужасный номер с претензией на роскошь и покачала головой:
– Не стоит. Рядом с метро есть кофейня.
– Правильно, – холодно заметил он. – Нет лучше места, чем кофейня, чтобы обсудить твою беременность. Официантка всегда что-нибудь посоветует.
Сейдж хотела поправить его: не она беременна. Это они беременны. Впрочем, мужчины заявляли, что они беременны, только в телевизионных сериалах. Они с нетерпением ждали, когда же наконец станут отцами. Но Сейдж знала не понаслышке, как бывает на самом деле.
– Мне не нравится твой отель.
– Ты его не видела.
– Разумеется, видела. Вчера.
– Колдуэлл устраивал эту встречу, не я. Я остановился в…
– Мне все равно, где ты остановился. Я не хочу туда идти.
Калеб поднял брови:
– О! Борьба за территорию?
– Чушь, – отрезала Сейдж. Но именно так оно и было. Она не собиралась давать ему преимущество. – Ладно, – подумав, предложила она. – Пойдем ко мне. – Она почувствовала себя героиней дешевой мелодрамы и покраснела. – Хотя мы могли бы поговорить прямо здесь. Нам нечего обсуждать. Я не собираюсь тебя ни просить, ни…
Его руки сжали ее локти, заставив привстать на цыпочки. Ньюйоркцы, чей жизненный ритм делал их слепыми ко всему, что происходило вокруг, обтекали остановившуюся пару с двух сторон, словно вода – встретившуюся на пути преграду.
– Разговор пойдет не только о тебе и обо мне. – Калеб чеканил каждое слово. – Ситуация, которую мы создали…
– Ребенок, – поправила она, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул, – а не ситуация. В любом случае я уже приняла решение.
– Ты приняла решение, не посоветовавшись со мной.
– Ты к этому не причастен.
Калеб рассмеялся. Смех не был приятным.
– Ты носишь моего ребенка. Я должен поступить правильно. Сделать все, что от меня зависит. Для него. Для нее. Для…
Черт, он запутался в местоимениях. Но что значат местоимения в такие моменты, как этот?
Сейдж посмотрела на него:
– Правильно? Это как?
Теперь он выглядел уже не так уверенно.
– Если честно, не знаю. Вот об этом нам и нужно поговорить.
Она кивнула. «Почему у нее на глазах слезы?» – подумал Калеб. Его сердце сжалось. Сейдж выглядела такой юной, такой потерянной, такой уязвимой.
Он наклонил голову и мягко коснулся губами ее губ. Это была ошибка. Калеб понял это, как только почувствовал ее губы. Поцелуй всколыхнул непрошеные воспоминания. Он вспомнил ее вкус. Нежность ее кожи. Ощущение ее тела под его руками…
Калеб отстранился.
Мимо проезжало такси. Отлично! Он махнул рукой, затем посмотрел на Сейдж. Ее лицо было бледным, губы дрожали. Ему снова захотелось поцеловать ее…
– Пойдем, – бросил он.
Через минуту они уже ехали в сторону Бруклина. При свете дня район, где она жила, выглядел не лучше, чем ночью.
Пожалуй, даже хуже.
С полдюжины переполненных мусорных баков стояли на тротуаре. Один повалился на бок, рассыпав содержимое.
Перед домом Сейдж болталась группа юнцов. Один из них ткнул другого локтем, когда она вышла из машины.
Калеб шел за ней следом. Одного его взгляда в их сторону было достаточно, чтобы они ретировались. Он взял Сейдж за локоть, подталкивая вперед, чтобы быстрее пройти по темному коридору и подняться по лестнице в ее квартиру.
– Ключи, – скомандовал Калеб, игнорируя ее удивленные глаза и усталый вздох. Очутившись внутри, он не стал терять время на любезности. – Садись. – Он показал на диван.
Сейдж скрестила на груди руки.
– Ты слышала? Я сказал…
– Я что, похожа на пуделя?
Проклятие! Хотя Калеб и был зол, ему захотелось рассмеяться.
Он сдержался и холодно улыбнулся:
– Очень смешно.
– О нет. Это совсем не смешно. – Сейдж прошла в кухню, достала из буфета чашки и коробку с пакетиками чая и наполнила чайник водой.
Калеб, пробормотав что-то сквозь зубы, двинулся за ней, выхватил у нее из рук чайник и с грохотом поставил его на плиту.
– Что ты делаешь, черт возьми?
– Готовлю чай. Травяной. Ты будешь?
Она хочет его разозлить? Схватить бы ее за плечи и как следует потрясти, чтобы заставить мыслить здраво.
