Управляющий - [6]

— Первые, — пояснял Семён — , открывали шпильки, пуфы, прачечные, автомобильные магазины, становясь буквально за год миллионерами. Вторые, продолжили путь первых, рассширяя эти бизнесы и открывая свои пути, такие как такси фирмы, уход за больными на дому, парикмахерские, рестораны. Во время вывода наших войск, — продолжал Семён, — ворота русских казарм были улеплянны всякого рода латочниками, продающими всякое барахло: видики, телики, посуду и тд. и тп. Воины, уезжающие домой, скупали всё, там ведь у нас, хоть шаром покати, было. Ну, а третьи, — закончил Семён, — это мы с тобой, бедные родственники, приехавшие и не попавшие под раздачу, поэтому, братан, не зевай и бери своё, но с умом. Семён, объясняя Саше принцип работы Шпильхали, научил его как правильно ложить себе денюжки в карман, что бы не обидеть шефа и самому под подозрение не попасть. Саша поначалу удивлялся, как это можно обворовывать человека, дающего тебе работу? — Не грузись, Санёк, — успокаивал его Семён, — знаешь сколько они у государства воруют? И не мучаются угрызениями совести. В конце концов, мы же не у бедных последнее забираем, а у доволно таки богатых людей.

И действительно, проработав 2 месяца, Саша понял всю эту кухню, разобравшись что к чему, где можно украсть, где не дописать, где наоборот дописать. Русские, имеющие шпильхали, пользовались неразберихой немецких законов по отношению к этому бизнесу. Разрешалось, на пример, на определённую площадь ставить какое то колличество так называемых денежных автоматов с выплатой, которые хоть как то можно было налоговой полиции контролировать. Но закон не предписывал, сколько можно ставить, так называемых игрушек, на которых и шла, в основном, игра. На них можно было играть по крупному, что запрещалось законом и нельзя было выплачивать, что конкретно русскими нарушалось. Опять же ни какого контроля со стороны проверяющих органов, практически не было. Случалось, конечно, что приходили контролёры и ловили ангештельта на выплате с игрушек, но это была капля в море. Заплатя смешной штраф, хозяева только посмеивались и ни на секунду не прекращали своей политики. Игроки, имея возможность за несколько минут крупно выиграть, предпочитали именно русские шпильхали, где им предоставлялась такая возможность, где выплачивали с игрушек, что в немецких не делалось. Плюс ко всему игроки (у русских) прикармливались, получая так называемый глюксгелд, обычно составляющий 10 % от поменяных денег. Если игрок сильно проигрывался, давалась возможность отыграться, в качестве бонуса — небольшой суммы денег. Всё это подсаживало людей на автоматы как на иглу, делая из них моральных наркоманов, зависящих от крутящихся барабанов.

Денежные автоматы приносили, примерно, 20 % всей выручки, всё остальное — игрушки. Таким образом, с этих оставшихся 80 % не платились налоги. Нужно ещё учесть, что в то время, только по примерным наблюдениям, средняя шпилька приносила 70–80 тысяч DM, давая таким образом, 60–70 тысяч ДМ чистой прибыли, нигде не учтённой. Хозяева чувствовали себя замечательно, открывая сразу сеть таких шпильхаль, и жили препеваючи, богатея с каждым днём всё больше и больше.

Видя всё это, Саша перестал мучить себя угрызениями совести, и клал себе, по мимо зарплаты, 100–150 ДМ, в зависимости от дневной кассы, в карман. Экономика германии переживала бум, люди могли себе позволить проиграть сотни две в день, что в конечном итоге, приносило хозяевам шпильхаль 3000–4000 в день.

Такие доходы, позволяли хозяевам открывать всё новые и новые шпильхали, имея одновременно до 20 штук. Такое колличество требовало, конечно, много сил и энергии. Для этого создавались ГмбХ, ставился Управляющий, а сами хозяева наслаждались жизнью: ни какой ответственности, в случае чего, так как всё лежит на управляющем, и ни каких забот.

В шпильке, где работал Саша, управляющим был Степан, парень на 9 лет старше Саши, вышедший из таких же ангештельтов как и он, но приуспевшем в лизании Бориной жопы. Был этот Степан, хотя человеком и не глупым, но очень мнительным, подозревая всех в воровстве, строя в своей, уже больной на этой почве, голове, страшные картины разоблачения того или иного ангештельта. Среди пацанов, работающих под его руководством, он пользовался дурной славой самадура, способного по одной лишь своей прихоти уволить любого, обвиня его во всех смертных грехах. Зная такой его дурной характер, парни не шли с ним на конфликт, делая по — тихоньку свои дела дальше и называя его за глаза — шиза (от шизофреник). Докапываясь до мелочей, он не замечал крупных дел, которые проворачивали парни, буквально, у него под носом: с автоматов, в которые много закидали, ночью снимались эти деньги. Зная, когда должен прийти джекпот, искуственно устраивалось так, что джекпот оказывался в карманах ангештельтов, говорящих, что мол тот то и тот то снял вчера джекпот. Из за хорошей проходимости в то время, это было не возможно проверить, поэтому парни подворовывали, собирая свой начальный капитал. После месаца работы, Саша всё таки познакомился с шефом Борей, оказавшимся довольно таки приятным в общении парнем. Ему было уже лет 45–47, вел себя с ангештельтами нормально, носа не задирал, но и мог показать, кто здесь хозяин. Боре Саша понравился сразу, спокойный, здоровый, не юлит, на вопросы отвечает точно по — военному, не подлизывается. Наблюдая за ним, Боря думал, что надо бы поднять парня, такой везде пригодится, дать ему стоящее дело…. но пока этого делать не спешил, приглядываясь к нему и собирая информацию.