Управляемый Хаос - [43]

 

 

 

Глава 20

Первый поход к пирамиде. Китайцы.

- Ну что, разобрались с Сашей из Македонии и его амбициозным проектом? - встретил нас вопросом Чердынцев. - Запомни, Гор, линейности в Хаосе нет. Случайности могут выстраиваться в весьма сложные схемы, и их между собой нельзя путать.

- Мы вышли на ответ арийской Северной империи народившейся западной цивилизации в лице Македонии, Рима и экспансии кельтов.

- Молодцы! - похвалил нас Чердынцев. - Достаточно вспомнить Низами. Тот вообще не делил Рим и Македонию - называл в своей поэме и то и другое одним словом «рум». Но, наверное, хватит лекций, давайте устроим часа на три лёгкую лыжную прогулку. Тут недалеко. Гору надо кое-что показать.

- Мне кажется, что ему к мегалитам ещё рановато. Я не успел его познакомить со второй волной Хаоса.

- Опять искусственно созданной? - удивился я.

- А чему ты удивляешься? Хаос создаётся Системой, и посредством его она управляет социумом, - услышал я голос Велемира.

- Понравилось тебе слово «система», - обернулся к нему пасечник. - Гор должен знать, какая сила её на Земле создала и с какой целью. Называй вещи своими именами.

- Слушаюсь, шеф! - отчеканил Велемир. - Буду называть Гору каждого сатаниста по имени-отчеству.

- Правильно, - засмеялся Чердынцев. - Знай наших!

- Дак пойдём мы или нет? - перешёл на другую тему Велемир.

- Пойдём, - заключил Чердынцев. - Надо дать небольшой отдых нашему специалисту по структуре Хаоса. И потом, одно другому не мешает.

- А вы не боитесь нарваться на «беса»? Я бы не хотел с ним ещё раз встретиться.

- А ты захвати свой пушках Против двенадцатого калибра не устоит даже слон. И потом, был бы «бес» где-то рядом, все лоси сидели бы в ограде и не высовывались. Так что пойдём.

Наскоро попив чаю, мы вышли во двор и, надев подволоки, двинулись вдоль кедрача по ручью. Впереди шёл Велемир, за ним - я, а за мной - оба хранителя. Я шёл с неизменным браунингом, на душе было легко и свободно.

- Ты сегодня у нас на охране, - услышал за собой я голос Чердынцева. - Если прибежит «бес», будет чем застрелиться!

- Не пойму, зачем?

- Чтобы не попасть ему в лапы. Понятно?

Не прошли мы и двух километров, как услышали лай своих собак. Псы лаяли злобно и напористо.

- Вот видишь, лёгок на помине! - показал Велемир куда-то вперёд.

- Кто?

- Да твой «бес».

Перед глазами у меня промелькнуло грызущее и царапающее столбы отвратительное создание, и я невольно сбросил с плеча браунинг.

- Да успокойся ты, - услышал я голос пасечника. - Скорее всего, это росомаха.

- Или рысь, - проворчал Чердынцев. - Хотя в этих краях рыси очень редки.

Мы ускорили шаг и через несколько минут оказались у дерева, на которое лаяли наши псы.

- Росомаха! - взглянув на след, заключил Велемир. - Вон она какая! Ещё и огрызается.

Мы окружили лиственницу и стали рассматривать сидящую на ней росомаху.

- Старый самец, - заключил Чердынцев. - Не очень-то боится, сидит на нижних ветвях.

- Давай загоним его повыше, чтоб собак не раздражал, - предложил пасечник.

Мы по очереди стали стучать по стволу палками, но росомаха на наши потуги не реагировала. Она спокойно сидела на толстом нижнем суку и смотрела на нас.

- Похоже, зверь человека видит впервые, - услышали мы голос Велемира.

- И собак он не знает, - заметил пасечник.

- И что нам теперь делать? - спросил я своих друзей. - Собаки от своей добычи не отстанут.

- Они у меня послушные, стоит их позвать, и убегут, - заверил Чердынцев. - Дело в том, что росомаха на нашем пути является знамением. Творец что-то хочет нам сказать. Понять бы что.

- Чтобы мы были осторожнее, - прищурил свои выцветшие глаза гость с Памира. - Впереди может быть ловушка.

- Что? - удивился я.

- Кто угодно. Даже местные эвенки, если они слушаются своего горе-шамана.

- С которым воевал Чердынцев? - спросил я.

- Его грешного. Но мы имеем дело не с эвенками, - подал голос пасечник. - Кто-то другой...

- Похоже, незваные гости пришли в нашу тайгу откуда-то с востока, - глаза Чердынцева остекленели и ничего не выражали...

Росомаха на лиственнице перестала скалиться и с интересом смотрела на странных двуногих. Видя нашу озабоченность, перестали лаять на неё и собаки.

- Вот что! - очнулся Чердынцев. - Собак садим на поводки и осторожно идём к водоразделу. Никому не высовываться. Когда начнутся заросли кедрового стланика, оставим там собак, а сами незаметно выйдем на край прогала. Надо понаблюдать за незнакомцами...

Я, открыв рот, смотрел на своих друзей и ничего не понимал. Они рассуждали о том, чего не видели!

Взяв псов на поводки, мы гуськом, не торопясь, пошли по склону пади¹. Впереди шёл Чердынцев, за ним - я, пасечник замыкал шествие. Минут через тридцать мы подошли к зарослям кедрового стланика. В нём рядом с лыжнёй оставили собак, а сами двинулись дальше. Через час мы увидели перед собой между деревьев просвет.

- На месте! - поднял руку Чердынцев и, сбросив с плеч рюкзак, достал из него полевой бинокль.

Окинув нас всех взглядом, он жестом дал понять, чтобы за ним шёл только один человек. Выбор пал на меня. Развернувшись на месте, Чердынцев медленно пошёл в сторону прогала, я последовал по его лыжне. Когда, прячась за стволами деревьев, мы вышли на край пади, я увидел по ту её сторону гигантскую заснеженную ступенчатую пирамиду. Вершина пирамиды отсутствовала, но из-под снега были хорошо видны две её грани. На них рос мелкий кустарник, виднелись небольшие берёзки и что-то похожее на кедровый или пихтовый стланик.