Управление - [10]

Она завернула в дамскую комнату — увидев ее в таком состоянии, сотрудники решат, что зарубили доклад, над которым они работали весь последний месяц. Повернув ручку двери, Карен швырнула папку и, опершись о раковину, уставилась на себя в зеркало невидящими глазами. И без того каждая их встреча напоминала словесный поединок — дуэль, в которой она не видела смысла, и которая всякий раз забирала у нее массу сил. Но то, что он сказал ей сегодня напоследок… он практически признал, что видел ее без одежды… Она представила, как Холт сидит перед монитором и рассматривает ее своими холодными серыми глазами… хотя, возможно, тогда они не были такими холодными… Волна возбуждения нахлынула так неожиданно и мощно — росла по мере того, как она представляла, что его взгляд скользит по ее обнаженному телу…

Она открыла глаза и мрачно посмотрела на свое покрасневшее лицо. Милочка моя, да у тебя просто-напросто давно не было мужика. Сколько? Этот год… И еще прошлый, который она фактически провела в госпиталях. Надо просто-напросто встряхнуться, провести хороший уик-энд с сильным сексуальным самцом… Вот только где его взять? Она отвыкла знакомиться, нравиться, увлекать и увлекаться. Все ее немногочисленные мужчины либо учились, либо работали вместе с ней. Настоящим сексом для нее, да, как она подозревала, — и для них — была работа. И командор сам наверняка из таких. Может, он и не прочь взглянуть на женские титьки, но он — командор — и это удержит его (а скорее всего — тебя) от сексуальной лихорадки.

Она пару раз глубоко вздохнула и осталась довольна выражением лица — обычная Эшли, деловито-суховатая Эшли, образцовый работник Управления и небесталанный преподаватель. Она взяла папку. Открыв дверь, извиняясь, улыбнулась ожидавшей женщине.

— Я и не знал, Эшли, что вы у него на примете!

Услышав столь необычное начало, Карен подняла глаза на руководителя сектора старшего офицера Ивантера.

— Прошу прощения?

— У нашего командора.

С мгновение она смотрела на него, не веря своим ушам. Но Ивантер улыбался своей обычной открытой улыбкой — так что она никак не могла заподозрить в ней подвоха.

— Каким образом вы сумели так показать себя, Эшли?

Просто вовремя разделась перед камерой, ядовито подумала Карен и тут же одернула себя: за эту едкость она в свое время и заработала кличку «гюрза». На новом месте работы приступы черного юмора накатывали гораздо реже, и эту сторону ее характера здесь не знали.

— Что вы имеете в виду?

Ивантер помахал у нее перед носом какой-то бумагой.

— Всего год работы — и такой скачок!

Карен собрала все силы, чтобы не выхватить у него эту бумагу. Молчи, жди — и радуйся всему, что приготовил для тебя наш несравненный командор!

Ивантер перестал, наконец, улыбаться, и, выпрямившись, деловито отчеканил:

— Младший офицер Эшли, с сегодняшнего дня вы переведены в особый аналитический отдел!

Эшли моргнула. Попасть в «особый» — мечта любого аналитика. Пока она и думать не думала о такой возможности. Возможность сама ее нашла. Нынешняя работа была ей вполне по силам, как и преподавание. Ей нравилось общаться с молодыми полевиками и вспоминать то горячее, проклятое и безумно любимое время…

— Я уверен, что все это — из-за того доклада! — сообщил Ивантер. Похоже, он был искренне рад ее успеху и отсутствие должной реакции с ее стороны относил за счет оглушенности новостью.

— Я работала не одна… — попыталась отрезвить его Эшли. Ивантер просто отмахнулся.

— Вы проделали львиную долю работы. Теперь тоже будете ходить, как все эти «особисты», задрав нос, и не замечая нас, простых смертных, да?

Карен вяло улыбнулась ему, размышляя, был ли в истории Управления хоть один случай, когда командору предъявляли претензии в связи с повышением?

Она пожала руку старшему офицеру, выслушала еще раз его поздравления, потом — поздравления своих коллег. Большинство не скрывало недоумения и любопытства. Впрочем, в Управлении уже случались такие никем не ожидаемые передвижки — приказом командора. Холт ценил талантливых сотрудников, и раз теперь он обратил внимание на Эшли, значит, было в ней что-то такое… Это автоматически повысило статус Карен — не только как специалиста и офицера, но и как человека. С ней стали здороваться те, кто раньше и не подозревал о ее существовании. Слава богу, еще не начали прикасаться на счастье — как к туземному тотему…

Должность «особиста» вовсе не была синекурой, как уверяли разочарованные в своих перспективах аналитики. Здесь никто не слонялся с отрешенно-гениальным видом, обдумывая некие осенившие его идеи. Заказов на анализ данных поступало столько, что аналитики работали не покладая ни головы, ни рук, зачастую задерживаясь допоздна. Статданные были такими разнообразными и охватывали такое количество областей работы Управления, что Эшли не удивилась бы, обнаружив однажды, что анализирует эффективность собственной работы.

Она ожидала, что «особисты», проведшие в аналитических отделах не один год, а то и не один десяток лет, встретят ее настороженно — как и всякого молодого выскочку — и потому ее мало задевало их сдержанное, а то и вовсе неприязненное отношение. Лишь бы это не мешало ее работе. А работать Карен умела. Этому способствовало и то, что она почти не видела командора. Все знали, что «особый» — любимое детище командора, и что оброненные фразы: "вчера говорю я командору…" — не выдумка и не хвастовство, а обыденные факты, и Карен готовилась к тому, что ей придется частенько сталкиваться с Холтом.