Управление - [218]

Разумеется, это была только в свою очередь огороженная территория охранников, на которой она оказалась, так что о побеге и думать не приходилось. Хелена и не думала о побеге – куда ей бежать, ей, которая сбежала в этот лагерь? – а только о том, чтобы остаться в живых еще на один день, для чего требовалось в определенные моменты быть послушной или непослушной. И вот, как всегда, с мучительной неуверенностью относительно правильной оценки ситуации, она вошла в комендатуру лагеря и послушно доложила о прибытии.

Комендатура представляла собой солидный деревянный дом, возвышавшийся над землей на толстых сваях, с черепицей, окнами и внутренним коридором, из которого настоящие двери вели в настоящие кабинеты. Здесь тоже пахло дымом, но дымом сигарет, выкуренных мужчинами в мундирах, которым было неуютно в ее присутствии.

Большая вывеска указывала путь к «Регистрации», своего рода секретариату с телефонами и старым компьютером, перед которым, как заметила Хелена со сдержанной радостью, стояла одна из тех прекрасных старых клавиатур, которые она всегда любила! Жаль, что сейчас на ней никто не печатал, она бы с удовольствием услышала звук старых бакелитовых клавиш.

Эсэсовец за стойкой отправил ее в соседнюю комнату, и там разрешилась загадка, по какой причине ее вызвали, – там ждали два человека, и одним из них оказался доктор Данцер!

– Хелена, боже мой! – воскликнул он. – Как же вы выглядите? Кожа да кости, можно сказать…

Хелену ошеломило вторжение старого мира в ее новый. Разве что визит Лудольфа мог бы потрясти ее еще больше, но, к счастью, до сих пор от этого она была избавлена.

Сперва она даже и не знала, что сказать. В последнее время ей не приходилось много разговаривать, и она утратила навык. Ей пришло в голову только объяснение:

– Количество калорий, которые мы получаем в день, часто ниже необходимого.

Калории? Откуда возникло в голове это слово? Возможно, вид старой клавиатуры вернул ее память в тот день, когда Гиммлер был в НСА и ей пришлось продемонстрировать свои программы поиска, сидя за такой же красивой старой клавиатурой, те программы поиска, которым многие в лагере были обязаны тем, что они здесь, а не в своих тщательно подготовленных укрытиях. Сколько их, Хелена не знала, потому что старательно избегала этой темы, но то, что в этом была ее вина, она знала, хотя и не понимала, почему ей выпала такая судьба, ведь она этого не хотела!

– Послушайте, – продолжал доктор Данцер со странной настойчивостью, – я здесь, чтобы помочь вам. Это не давало мне покоя с тех пор, как я обнаружил вас в нашем списке, именно вас! Я изучил ваше дело, поговорил со всеми компетентными людьми, во всяком случае, вырисовывается выход. Знаете, что касается понимания того, как работает мозг, мы сейчас значительно, значительно продвинулись! Теперь уже установлено, что такой вещи, как свободная воля, не существует; хоть нам и кажется, что она есть, но это иллюзия. Все в нашем мышлении происходит по шаблонам стимула – реакции, по схемам вознаграждения и наказания, желания и нежелания – очень сложно, конечно, но обязательно есть причинно-следственная связь. Даже то, что вы совершили, можно объяснить неправильным мышлением, так сказать, ошибкой программы, и в этом отношении у нас теперь есть техническая возможность ее исправить. Потребуется лишь небольшая операция – это, кстати, доктор Менгеле, который будет мне ассистировать, – и потом, как только ваша ошибка будет исправлена, вы сможете снова покинуть лагерь и вернуться к мужу, – заключил он, прямо-таки сияя.

Хелена сделала шаг назад.

– Не думаю, – сказала она, – что я этого хочу. Нет, я не хочу.

В улыбке доктора Данцера мелькнула тень огорчения.

– Как уже сказано, в вашем разуме есть программная ошибка, в результате которой ваше мышление движется по неверной колее. По этой причине в данном случае не имеет никакого значения, чего вы хотите или не хотите.

* * *

После операции Хелена почувствовала себя необычайно легко, словно освобожденной от давления, о котором она раньше даже не подозревала.

В остальном она не чувствовала никаких изменений. Если не считать огромной повязки вокруг головы, конечно.

В конце концов, было еще то преимущество, что ей разрешили некоторое время поспать на настоящей кровати с матрасом, стеганым одеялом и белым постельным бельем; что ее помыли и все тело было чистым; и что ее хорошо кормили, например овсяной кашей с консервированными грушами по утрам или гороховой кашей с рубленым мясом на обед – вкусные, надолго отнятые удовольствия.

Хотя ей и не разрешалось, она иногда трогала повязку, но та была слишком толстой, чтобы можно было разобрать, что находится под ней. Имплантат, объяснил ей доктор Данцер, от которого множество тончайших проводов, проложенных через мельчайшие отверстия в черепной крышке, подведены к мозгу. Доктор Менгеле и доктор Данцер тщательно измерили ее череп перед вмешательством и вычислили, куда должен попасть каждый провод.

И через имплантат, добавил доктор Данцер, она даже будет подключена к глобальной сети! Должно быть, она посмотрела на него довольно озадаченно, потому что он рассмеялся и сказал: