UPGRADE по-римски. Руководство для варваров - [11]

Извержение Везувия, разрушившее города Помпеи и Геркуланум, – еще один прекрасный пример высоких душевных качеств, присущих лучшим из лучших. Старший Плиний в то время командовал флотом неподалеку, в Мизене. В момент начала извержения он работал над книгой, греясь на солнце, прежде чем принять холодную ванну перед обедом. Движимый любознательностью, он решил было поехать на разведку, но тут получил письмо от одной благородной женщины по имени Ректина, чей дом стоял у подножия горы. Она оказалась в ловушке, из которой вырваться можно было только на лодке. В ужасе она умоляла Плиния спасти ее от страшной судьбы. Он немедленно изменил свои планы – и то, что начал как наблюдатель, закончил как герой.

Плиний приказал снарядить военные корабли и сам поднялся на один из них, намереваясь спасти многих людей, а не одну лишь Ректину, потому что эта живописная полоса берега была густо населена. К нашему горькому сожалению, когда корабль подходил к берегу, этот великий человек погиб, сраженный падающими обломками[3].

Его племянник Плиний Младший оставался в доме со своей матерью. Друг дяди, родом из Испании, убеждал их бежать, утверждая, что именно этого хотел бы Плиний Старший. Молодой человек отказывался, отважно заявляя, что не собирается заботиться о своей безопасности, пока не убедится в дядиной. Его молила уехать мать. «Ты молод и можешь спастись, – говорила она, – что до меня, я стара и медлительна, но, зная, что не стала причиной смерти сына, я смогу умереть спокойно». Но он продолжал упорствовать, и лишь когда дом уже готов был рухнуть, покинул его. Однако мать он взял с собой, хоть ему и пришлось буквально тащить ее на себе. Удалившись от здания на безопасное расстояние, они остановились передохнуть и, обернувшись, увидели, как движется земля, а море убегает прочь, словно при землетрясении, и суша усеяна множеством морских тварей.

Конечно, эти мелкие детали не важны для истории. Я рассказываю о них единственно для того, чтобы подчеркнуть, какую пользу может принести несчастье. Когда кругом паника, города рушатся или уходят под землю, население гибнет, земля содрогается, – ничего удивительного, что большинство людей охвачены страхом. Ужас приводит некоторых в такое смятение, что они сходят с ума. Других он делает добычей суеверий. Никогда ты не встретишь пророчеств мрачнее, чем в моменты, когда страх, перемешанный с религиозностью, поражает умы даже рассудительных прежде людей. Трудно сохранить ясный разум во время великих потрясений. Только самые уравновешенные в силах овладеть своими эмоциями. Не бойся стресса: подвергаясь ему, ты лучше научишься с ним справляться. Подобно тому как тела моряков закаляют шторма и бури, руки фермеров – физический труд, а плечи солдат крепнут от метания дротиков, так же и ты укрепляй свой разум, чтобы он устоял в самых отчаянных обстоятельствах. Возможно, ты даже научишься смеяться над опасностью. Одного моего друга застиг в море сильный шторм. Рабы рыдали от ужаса при мысли о том, что может случиться. «Не плачьте, – утешил он их, – в завещании я даровал всем вам свободу».

В любой миг ты можешь встретиться со смертью, когда она сразит кого-то из семьи или друзей. Прибереги сострадание для самых дорогих сердцу. Несколько лет назад я потерял любимого сына Марка – мальчика, от которого ждал многого и на которого возлагал надежды своей старости. Его смерть стала для меня таким ударом, что еще долго ничто не было мне в радость. Я словно лишился глаза. Не стану на этих страницах публично изливать свое горе, – лучше поучитесь у меня самоконтролю. Но даже теперь, по прошествии времени, я не могу забыть его очаровательного лица, прелести его немного шепелявой речи, первых проблесков его таланта и острого ума. Я был для него всем, как и он для меня. Он отдавал мне всю свою любовь, предпочитая меня няне, бабушке и даже любимой матери. Клянусь своим печальным сердцем, его отлетевшим духом и тем божеством в его усыпальнице, которому я каждый день молюсь, что я увидел в нем одаренность, которой не встречал больше ни в ком. То, что он схватывал все на лету, врожденное трудолюбие, добрый нрав – все это должно было внушить мне тревогу. Часто мы видим, как те, кто рано созрел, умирают молодыми. Словно бы в мире живет какая-то злая сила, находящая удовольствие в том, чтобы поражать самых многообещающих и не позволять нашей радости выходить за пределы, положенные смертным.

Марк был превосходен во всем. У него была прекрасная латынь, он безупречно произносил каждую греческую букву и владел этим языком, как родным. В каждом его действии заключалось обещание будущего величия. Он обладал такими прекрасными качествами, как смелость, достоинство и сила духа, позволявшая не замечать ни страха, ни боли. Какое мужество выказал он во время своей восьмимесячной болезни! Доктор восхищался его стойкостью. Как утешал меня Марк в свои последние минуты! Даже в бреду его мысли возвращались к урокам и к тому, что он выучил в школе. Когда он умер, вместе с ним умерли мои надежды. Его ждал путь, ведущий к высочайшим государственным должностям, – вместо этого я держал в объятиях холодное, побелевшее тело.