Уосэ Камуи. Часть I - [35]

Венки подружек уплыли по течению, суля хозяйкам скорое замужество. А её венок покружился-покружился, прибился к другой стороне реки, где близко к воде подступал лес, да и зацепился за корягу. Как истолковать? Что бы это значило?

– Пойдёшь за лесного бирюка! – ехидно захохотала Горянка, которая всегда старалась показать, что во всём уж лучше дочки главы.– А может, отдаст тебя батька за лешего, будешь ему похлёбки из мухоморов варить и сосновыми иглами портки штопать!

Тут уж все её подружки прыснули со смеху, держась за животы. И так разозлилась Сияна от обиды на эту занозу-Горянку, что решила сплавать к другому берегу и отцепить дурацкий венок от коряги. Кто-то из подруг пытался отговорить её, но разгорячённая Сияна уже плыла к нему, не обращая внимания на достаточно сильное течение. Подплыв, она встала и, приподняв корягу, уже отцепила злополучный венок, как услышала в лесу стон. С испугу она, было, отпрянула обратно в воду, но подумав, что Горянка опять будет издеваться над её страхом, решилась сходить и посмотреть что там такое. Только выйдя из воды, она услышала, как Горянка говорит подругам:

– Наверное, уже увидела своего лешего! Знакомиться побежала! – и девичий смех снова разнёсся над рекой.

Сияна не удержалась и разрыдалась от обиды, но тут снова что-то услышала. Пройдя ещё немного и попутно размазывая по щекам катящиеся сами собой слёзы, она увидела под деревом полулежащего-полусидевшего темноволосого парня. Несмотря на жаркое время, с его плеч ниспадал плащ из волчьего чёрного меха, льняная рубаха была местами разорвана и пропитана кровью, как будто его пытался задрать медведь. Он глубоко вздохнул, со стоном выдохнул и приоткрыл глаза. Они оказались медово-жёлтые. Посмотрел на заплаканную Сияну, а затем бросил взгляд в сторону реки, откуда доносился девичий смех и Горянкины крики:

– Ты сначала у батьки разрешения спроси, а потом уж с лешим миловаться начинай!

Парень сунул руку за пазуху, вытащил простенькую деревянную дудочку, и поднеся её к губам, заиграл. Но вместо музыки, дудочка взревела и завыла, как будто сотня волков собралась на окраине леса. В тот же миг со стороны реки послышались девчачьи визги и крики:

– Волки! Волки! Сиянку волки задрали!– и берег опустел.

Прячась за деревьями Сияна не без удовольствия наблюдала, как улепётывает Горянка, натягивая на бегу сарафан и цепляясь распущенными косами за ветки деревьев.

Так они и познакомились, дочка главы рода и странный молчаливый незнакомец в волчьем плаще и с волшебной дудочкой. Сияна перевязала ему раны, оторвав ткань от подола своей рубахи, потом дома она соврала матери, что рубаха порвалась при купании в реке, зацепившись за корягу.

Она бегала к нему тайком и носила ему еду и лекарство, а он молчал, всё смотрел на неё своими жёлтыми глазами и иногда играл ей на своей волшебной дудочке, которая умела петь как птицы, журчать как ручеёк и выть как сотня волков. Сияна уже начала прикипать душой к парню, с нетерпением ждала этих тайных встреч, и её сердечко билось чаще, когда она видела его. Но однажды он исчез. Не появился он ни через день, ни через два. Пропал, как будто и не было его вовсе. Сияна погрустила-погрустила, да и постаралась забыть его, уговаривая себя, что это блуждающий лесной дух морочил ей голову.

И вот сейчас, там снаружи в непроглядной тьме, сквозь бушующую вьюгу, казалось Сияне, что звучит-зовёт её к себе его волшебная дудочка, воет и плачет, словно тоскуя… С этими мыслями девушка снова задремала.

Утром, ещё затемно, её разбудила мама:

– Вставай, доченька. Что-то ты сегодня заспалась. Гости уже уезжают, надобно бы их проводить, как того обычай велит.

Сияна еле-еле разлепила сонные глаза. Она совсем не выспалась этой ночью, чувствовала себя уставшей и разбитой.

– Пусть уезжают поскорей! Не выйду их провожать! Мерзкий старик! Ты знаешь, что он у батюшки меня в жёны просил?

Мать удивленно всплеснула руками:

– Да как же? Правда ли это? Из ума выжил что ли, старый? Успокойся, доченька, батюшка тебя ему ни за что не отдаст! Ну ладно, оставайся в комнате, а я пойду, провожу гостей как того обычай требует.

И, поцеловав напоследок дочь в лоб, она ушла. Но Сияна не стала разлеживаться в тёплой постели, наскоро одевшись, подошла к окну и, хоронясь от взглядов, стала поглядывать, что же происходит на улице.

Вот подали коней. Вышли мужчины, которые приехали вместе с Борутой. Последним выходил он сам и вместе с ним Годин Горынович с супругой. Главы о чем-то беседовали не громко, наклонясь друг к другу.

«Интересно, о чём они разговаривают?»– глядя на них пыталась угадать Сияна.

Затем Борута подошел к своей лошади и двое мужчин помогли ему сесть в седло.

«Ф-ф-ф-у-у-у! Уже так стар, что на лошадь сам взобраться не в состоянии! А всё туда же, жениться собрался! Молодуху ему подавай!»– девушка брезгливо поморщилась.

Хозяева и гости поклонились друг другу в знак уважения, мать достала из рукава расшитый платок и взмахнула им. Ворота открылись, и всадники степенным шагом покинули двор главы рода.

Сияне бы начать радоваться, что вот, мол, наконец-то! Но тягостное предчувствие сдавило её грудь… Через некоторое время к ней в комнату вошла мать с красными от слёз глазами: