Уоррен Баффетт. Танцуя к богатству! - [85]

В центре этого дела, как всегда, был основатель хедж-фонда и главный менеджер, когда-то ведущий игрок компании Salomon Brothers, Джон Меривезер. Меривезер окружил себя выдающимися коллегами, многие из которых имели профессорские степени в области математики и финансов, чтобы они размышляли над трейдинговыми стратегиями, разработанными компьютером, которые, как предполагалось, были пуленепробиваемыми. В Гринвиче, штат Коннектикут, в офисе управляющей компании хедж-фонда, Long-Term Capital Management, соотношение IQ на квадратный метр, возможно, было больше, чем в любом другом существующем заведении. И, определенно, там больше всего обладателей Нобелевских премий на квадратный метр. В LTCM их было двое: Майрон Шоулз и Роберт Мертон, которые чуть менее года назад поехали в Швецию, чтобы получить самую почетную награду в мире за достижения в экономике.

Бедствие, которое выпало на долю этого мозгового центра, напоминает первую строчку «Я видел лучшие умы моего поколения, разрушенные безумием»… В LTCM лучшие умы были разрушены самым старым и, как известно, вызывающим самое сильное привыкание наркотиком финансового мира – заемным капиталом. Если бы фонд не стал жадно разрастаться, он все еще, возможно, действовал бы, занимался своим делом, и мозговые клетки нобелевских лауреатов работали бы вместе с ним. Но благодаря стратегии фонда их лавры поменялись на утешительный приз финансовых рынков, а именно – компания по большому счету была с позором стерта с лица земли, и теперь они считаются высокомерными неудачниками.

И тут возникает вопрос, почему Уоррен Баффетт вдруг захотел подобрать конкретно эту случайную жертву – однако решил сделать именно это. Он начал действовать в среду, 23 сентября. Федеральный резервный банк Нью-Йорка проводил переговоры с банками и брокерскими фирмами, которым Long-Term Capital задолжал невероятное количество денег и у которых, в их собственных интересах, просили собрать деньги, чтобы оттянуть банкротство фонда. Участниками переговоров была очень могущественная группа – от каждого банка и фирмы присутствовали исполнительные директора или другие крупные начальники, – и атмосфера там была полемическая. Никто из участников на самом деле не хотел вкладывать еще деньги, однако банкротства боялись все.

Когда группа кредиторов уже была готова договориться о возобновлении переговоров утром среды, Уильям Макдону, президент Федерального резерва Нью-Йорка, узнал от Goldman Sachs – который сам был кредитором Long-Term Capital, – что он мог предоставить альтернативное финансовое предложение. Макдону объявил перерыв и выслушал, как директор Goldman приводит убедительные доводы в пользу предложения от Berkshire Hathaway и Баффетта взять фонд под свой контроль. Условия были запутанные – они будут описаны ниже, – но, по сути, группа Баффетта предлагала вложить $4 миллиарда и стать менеджером Long-Term Capital. Из этих $4 миллиардов $3 миллиарда вложила бы Berkshire, $700 миллионов – страховая компания American International Group и $300 миллионов – Goldman Sachs.

Это предложение дошло до Меривезера, и именно тогда погибло. Непонятно, по какой причине. Баффетт считает, что сделка не состоялась потому, что Меривезер и другие управляющие LTCM просто не хотели принимать его условия, из-за которых остались бы без работы и с небольшим количеством денег. Со своей стороны Меривезер и другие партнеры LTCM сказали Макдону, что предложение Баффетта имеет структурные недостатки, и, таким образом, им не подходило.

Поддавшись этому аргументу, Макдону возобновил встречу и сказал кредиторам, по существу, что их помощь опять была единственным выходом. Один из исполнительных директоров, присутствовавших там, недавно рассказал Fortune, что Макдону объяснил всем: другая сделка не произойдет из-за структурных проблем. Скрепя сердце директора вернулись к переговорам о плане спасения, и каждому участнику пришлось вложить очень большую сумму денег, от $100 миллионов до $350 миллионов.

Предположим, спросил журналист Fortune того же директора, что Макдону сказал бы, что сделка не состоится потому, что Long-Term Capital не понравились условия. «Я думаю, – ответил исполнительный директор, – что послал бы Меривезера куда подальше». Конечно, добавляет он, переговоры могли бы тогда стать серьезной проверкой на прочность. Возможно, Меривезер посчитал бы, что предпочитает банкротство управлению Баффетта. Потом кредиторы вернулись бы к обсуждению вопроса, устраивает ли их банкротство. И тогда было бы непонятно, кто отступит первым.

Чтобы понять, как и Long-Term Capital, и ее кредиторы, – и вдобавок Федеральный резерв – попали в эту невероятную переделку и почему Баффетт добровольно вызвался разобраться в этом очевидном хаосе, необходимо посмотреть на характер этого хедж-фонда и его босса, Джона Меривезера. До августа 1991 года Меривезер был вице-президентом Salomon и отвечал за торговлю ценными бумагами с фиксированным доходом, а также «за собственные торговые операции», то есть инвестиции собственных средств компании. Меривезер зарабатывал для компании большие деньги, его любили, им восхищались, о нем отзывались с глубоким уважением и почетом люди, которые работали на него. «Сразу на ум приходит Британская Гвиана, – сказал недавно бывший управляющий Salomon Brothers. – У Джона был практически свой культ».