Уничтожение - [11]

Некоторое время в кадре ничего не происходило, а затем по нервам ударил беззвучный грохот. И незыблемая твердыня авианосца, надежней которой не было ничего в этом водном мире, внезапно стремительно начала заваливаться на правую сторону.

На пару долгих мгновений оператор, успевший изо всех сил вцепиться в стальной трос ограждения, почувствовал себя в невесомости. А затем борт авианосца встретил-таки на своем пути воды Тихого океана.

Могучий толчок едва не вырвал опору из судорожно сжатых рук Тони. Стальной гигант, до этого словно бы падающий в пропасть, теперь, окутавшись облаками брызг, наполовину скрылся под водой. Где-то далеко впереди, не выдерживая инерции, срывались с креплений самолеты, тут же мгновенно исчезая в беснующихся волнах. Неподалеку из вентиляционных отверстий левого борта выплеснулся длинный факел пламени, сопровождающийся красиво летящими обломками и бьющим по ушам треском. Сам Тони повис практически параллельно палубе, держась мертвой хваткой за единственную доступную опору. Совсем рядом с его ботинками, тщетно скребущими по палубному настилу, закрутилась бурлящая масса воды.

— Нам всем хана, хана... — прошептал оператор, продолжая цепляться содранными в кровь пальцами за крепления троса. Огромная, непонятно откуда взявшаяся, волна мягко ударила в палубу, пытаясь унести Тони с собой и заставляя его заткнуться и зажмуриться. Затем схлынула так же быстро, как и появилась, а стальной гигант, опрокинутый на бок, начал выравниваться. Выровнялся — и тут же ушел в крен на другую сторону, окатив потоками не успевшей убраться с падубы воды скрючившегося на корме человека. И опять чуть не смыв его в океан.

Камера незадачливого оператора, до этого надежно держащаяся на своем ремне, внезапно непостижимым образом сорвалась, весело подпрыгнула и, увлекаемая остатками потока, покатилась к далекому борту. Тони, не отпуская трос, наудачу махнул ногой и сумел-таки прижать ремень аппарата к палубе. У него в голове пронеслась мысль, что, не сумей он в последний момент поймать камеру, пришлось было бы лететь за ней — без боя отдавать морскому богу уникальные кадры у него не было ни малейшего желания.

Корабль снова начал выравниваться и Тони смог-таки перехватить свой бесценный инструмент рукой. Несмотря на то, что палуба под ногами все еще плавно качалась, поднялся на ноги и осмотрелся.

Океан вблизи авианосца бурлил и волновался, но чем это было вызвано, оператор так и не понял. Впрочем, на этот счет он особо не заморачивался — потом расскажут. А сейчас нужно снимать странное природное явление...

Явления больше не было. Тони посмотрел на камеру у себя в руках, на небо, снова на камеру... Черной кляксы в небе больше не наблюдалось.

— Я что, грибов галлюциногенных объелся? — сам себя спросил он.

Мотнув головой, проверил работоспособность камеры и снова навел ее на палубу — как оказалось, очень вовремя. Откуда-то из-за надстройки ввысь ударили фонтаны плазмы. Один, второй, третий... Военный журналист отлично знал, как выглядит пуск гиперзвуковых ракет из русского комплекса С-801 и сейчас, видя стремительно исчезающие в вышине лоскутки пламени, успел удивиться:

— Святое дерьмо, мы что, воюем?

А затем его настиг удар звуковой волны и Тони, выронив камеру, сжался в три погибели, старательно закрывая уши и не менее старательно раскрывая рот, чтобы хоть как-то нормализовать давление на барабанные перепонки. Он пытался не думать, каково тем, кто сейчас находится там, неподалеку от пусковой установки. Хотя, с другой стороны, после такого купания... Не факт, что кто-то вообще остался на палубе.

Совсем неподалеку раздался тяжелый металлический лязг и он нашел в себе силы поднять голову.

— Твою ж мать... — других слов у него не оставалось, потому что все остальное он делал уже на инстинктах. Подобрать камеру и бежать, бежать отсюда нахрен! За спиной у бегущего журналиста медленно раскрывались створки пусковой шахты межконтинентальной стратегической ракеты.

— Время развертывания — две минуты. Пуск через десять секунд после полного открытия... Время развертывания — две...

Он успел. Успел добежать до ближайшего угла надстройки и даже, плюхнувшись на живот, взять в кадр полностью открытую шахту.

Пуск ракеты был плавным и неспешным. Ее длинное стройное тело, раскрашенное в серо-белые полосы, опираясь на столб пламени, выскользнуло из шахты, замерло на полсекунды в раздумьях, а затем, все набирая и набирая скорость, ушло в небо. Этого спрятавшийся за своим углом Тони уже не видел, опять зажимая уши и отчаянно кашляя от заполонившего всю палубу и терзающего его легкие густого едкого дыма.

Высоко над кораблем опять стала проступать чернильная тьма, снова начал моросить легкий дождик, но журналист, надышавшийся отравой, отключился. Камера продолжала бесстрастно фиксировать кусок палубы и его ботинок, заслоняющий большую часть кадра.

Старший научный сотрудник, подполковник Ильин М. Д. Уральские горы.

— Подполковник, мать вашу, вы что, получается, промахнулись и просто вышвырнули черт знает куда кубический километр морской воды?

— Господин президент, корректировка уже произведена, энергии нам хватает... — подполковник, чувствуя, как его волосы начинают стремительно седеть, а звезды на погонах — так же стремительно уменьшаться, снова нажал на большую красную кнопку.