Унесенные бездной. Гибель «Курска». - [20]

Капитан 1-го ранга Виктор Рожков, первый командир подводной лодки «Курск»:

– В 1994 году, когда я командовал «Курском», на испытаниях лодка показала себя превосходно, выполнив все мыслимые и немыслимые маневры. И версию столкновения с надводным судном я считаю бредовой. Известно же, что перископ был поднят. Если так, то командир не мог не заметить приближающейся опасности. Что-то произошло внутри: либо взрыв оружия, либо взрыв аккумуляторной батареи…

Бывший командир однотипных «Курску» атомарин «Смоленск» и «Касатка» капитан 1-го ранга Аркадий Ефанов:

– У нас говорят, есть только один способ избежать аварии на лодке – обходить её стороной. А если серьезно, то каждые 10 минут кто-то должен обходить отсеки и проверять, проверять, проверять…

Командир отряда водолазов-глубоководников Герой России Анатолий Храмов:

– Боюсь, установить первопричину трагедии вообще вряд ли удастся. Ясно только одно – в результате происшедшего сдетонировал боезапас. Первого отсека просто нет. Да и от второго мало что осталось. В один из последних дней норвежскому водолазу разрешили войти туда – он пролез через остатки первого отсека почти до конца второго. Там сплошное месиво из кабелей, исковерканного железа, а уж о судовых журналах или каких-то документах говорить не приходится.

Капитан 1-го ранга А. Уваров, профессор Высшего военно-морского инженерного училища, бывший начальник кафедры теории, устройства, управления и живучести подводных лодок, подводник с немалым стажем:

– Характер катастрофы не имеет аналогов. Горько сознавать, что судьба экипажа была предрешена этим её особым характером.

Первопричиной разгерметизации прочного корпуса я склонен считать взрыв двигателя торпеды в момент выхода из торпедного аппарата… При таком взрыве возможно выбивание задней крышки торпедного аппарата и быстрое затопление отсека объемом около 1000 кубометров. Из-за такого количества принятой забортной воды теряется продольная остойчивость, возрастает дифферент на нос. При ходе 5-6 узлов (3-4 метра в секунду) скорость нарастания дифферента составляет 2-3 градуса в секунду, увеличивается скорость ухода лодки на глубину. Простой расчет показывает: имея под килем порядка 80 метров, АПЛ через 25—30 секунд с дифферентом около 60 градусов врезается в грунт. Сила удара при этом носовой оконечностью составляет 50 тысяч тонн. Удар такой силы, по-видимому, вызвал детонацию в первом отсеке, сильное сотрясение и деформацию всего корпуса до самой кормы, что и привело, с моей точки зрения, к повреждениям комингс-площадки, кормового люка…

Капитан 1-го ранга Рудольф Рыжиков:

– Сам я по образованию, как зафиксировано в моем дипломе, торпедист-подводник, начинал службу командиром торпедной группы, а закончил её командиром подводного крейсера. Последние несколько лет перед тем, как уйти в запас, служил в одном из управлений ВМФ, ведающим торпедами, минами, глубинными бомбами и другим подводным оружием. Был автором-исполнителем приказа главкома ВМФ, определявшего до недавней поры загрузку (боекомплект) этого оружия на все корабли нашего флота, в том числе и на такие лодки, как «Курск»…

Лично я придерживаюсь такой версии: гибель корабля от взрыва сдетонировавших в первом отсеке нескольких торпед. Детонация эта в свою очередь могла произойти от взрыва двигателя приготовленной к выстрелу, но не вышедшей из аппарата практической торпеды. Торпеды, по-видимому, с тепловым двигателем, работающим на взрывоопасном топливе, снабженной пороховыми стартовыми двигателями, естественно тоже взрывоопасными…

Случаи невыхода торпед из аппаратов после команды «Пли!» не так уж и редки. Даже у знаменитого подводника А.И. Маринеско в ходе «атаки века» одна из четырех торпед залпа из аппарата не вышла. По всей вероятности, то же произошло и на «Курске». Косвенно это подтверждается и тем, что у лежащей на грунте лодки подняты выдвижные устройства. Вряд ли такой атомоход, как «Курск», атаковал цель в надводном положении. Но факт есть факт – лодка «упала» на грунт из надводного или перископного положения! Значит, перед залпом или после него она всплывала. А для чего? Может быть, для того, чтобы «мазнуть» по цели лучом радиолокатора и определить до неё дистанцию? Подводники знают, когда это делается. Но тогда радиолокационный сигнал лодки неминуемо засекли бы на «цели»… Нам об этом, как и о многом другом, неизвестно. Видимо, характер стрельбы этого не предусматривал. Тогда остается одно: командир всплывал, чтобы осмотреться, разобраться с поломкой и, если понадобится, донести на береговой или корабельный командный пункт о неисправности и срыве атаки. Но не успел…

Прогремели сначала «малый», а потом и «большой» взрывы…

Смогут ли определить истинную причину аварии, а затем и катастрофы, после того как лодку поднимут? Возможно, и смогут… Хотя сомневаюсь.

И последнее. Не стоит обвинять командование флота и ВМФ в том, что все, мол, произошло оттого, что «что-то там испытывали». Даже если и испытывали. Что тут криминального? Нужно же знать, как ведет себя оружие не в условиях промышленных испытаний на Каспии, рядом с заводом «Дагдизель», а в море, в условиях, как говорится, приближенных к боевым. А от аварий, несчастных случаев никто не застрахован. Только вот не надо шарахаться от полного замалчивания катастроф до длительного, в течение нескольких недель, испытания нервов близких подводников да и всех жителей России.