Унция или Драгоценное Ничто - [6]

В то самое время, когда маэстро сходил по трапу навстречу шумной толпе журналистов и зевак, новое заседание опекунского совета было в самом разгаре. Обсуждалось три варианта будущего для принцессы.

Первый – изготовить маску, неотличимую от оригинала, но с фальшивой улыбкой, и пусть работает себе дальше. Второй – запереть маленькую чародейку в башне на год-два и посмотреть, не утратит ли она своих способностей. И третий – отвезти её под видом морской прогулки подальше от берега и столкнуть за борт.

У каждого из вариантов были свои «за» и «против». Так, первый сулил неплохой доход, поскольку на остров регулярно приезжали туристы из стран, где монархию давно свергли, а также из тех, где это пока никак не удавалось. Но то, что всё будет гладко, бабушка надвое сказала.

Второй вариант предполагал убытки, ведь Ничто надо было кормить, поить и сторожить. Когда же она потеряет свои волшебные способности – никому не известно. Хотя, тут была вероятность кому-то из опекунов их подобрать.

Третий совсем избавлял от хлопот, правда, и не обещал никакого профита – ни фактического, ни загадочного.

Споры то затихали, то вновь набирали силу, и председатель Карафа, взывая к тишине, в какой-то момент достал револьвер и выстрелил в потолок.

Грохот выстрела не успел затихнуть, как двери распахнулись, и в Зал заседаний вошёл доктор магии, маэстро Иеронимус Ногус.

Обведя присутствующих пронзительными ноздрями, гость внёс четвёртое предложение, а именно, сделать так, что принцесса совсем перестанет улыбаться, так как он тотчас же «волшебную улыбку» покупает.

Добавим, что, при упомянутой комплекции, маг имел на редкость густой бас, – создавалось впечатление, что играет контрабас, спрятанный в одном длинном смычке.

Внезапное появление мировой знаменитости и его неожиданное заявление произвели эффект разорвавшейся бомбы.

– Так принцесса ведь живая! – горячо возразил младший брат председателя Гамнета, но осознал свою оплошность и стушевался.

Карафа, напротив, тут же выразил готовность к сделке и назвал цену. Но, та оказалась куда выше биржевой стоимости улыбки, которой тройская унция дарит счастливого хозяина, на что покупатель обратил внимание.

– Вам нужна одна улыбка, а куда прикажете деть всё остальное? – бородач покрутил револьвером. – Ничто без улыбки, это так, даже не кое-что!

Маг снял цилиндр и кинул в него шёлковые перчатки.

– Но раз принцесса уже не более Унция, чем это ваше «Ничто», – резонно заметил он, – то, извольте, чтоб и цена соответствовала!

– Тогда ждите, когда улыбка станет обыкновенной, – Карафа вытряхнул на мраморный пол стреляную гильзу.

– И сколько прикажете ждать? – Иеронимус поморщился от пронзительного звона латуни и прикрыл переносицу ладошкой.

– А это нам самим неизвестно.

– А взглянуть одним глазком? – сдвинул ладошку в сторону.

– На Ничто, за такие деньги? – Карафа уже тёр рукавом бриллиантовую звезду на животе. – Вам с вашим дирижаблем лучше других известно, сколько стоит то, что уже не увидишь!

Тут к гостю повернулась Медина, она была первым заместителем Карафы в Высшем совете.

– А как вам такая улыбочка? – показала свои жемчужные зубки. – Самая что ни на есть волшебная!

Иеронимус направил на улыбку ноздри, но и лимонной дольки не выпало из манжеты. Зато стало ясно, что барышня запросто откусит добрую половину всех его плантаций. Это мужчине понравилось, и он изобразил лёгкий поклон.

Никакие уговоры, однако, на председателя не подействовали, гипнозу мага он также не поддался, имея революционную закалку. Всё кончилось тем, что Ногус, вернувшись на дирижабль уже под вечер, взял и исчез с острова. Правда, исчез не один, – в каюте его ждала смуглая красотка с цыганскими глазами.

Так, сами того не желая, опекуны избавили улыбку принцессы от превращения в выжатый лимон. Саму же принцессу перевели в заброшенную дозорную башню на берегу залива. Та стояла особняком, уходя фундаментом в волны, и звалась Зелёной из-за густой растительности, укоренившейся между камней. Ещё раньше в башню свезли всю запрещённую королевскую библиотеку (её чары также были для опекунов загадкой).

Новое соседство стало для Унции настоящим подарком. Древняя сокровищница знаний, библиотека получила начало с абордажей византийских судов и насчитывала тысячи редких и удивительных книг. Свитки, папирусы, томики, тома и фолианты заняли всё свободное пространство, оставив узкий проход к спиральной лестнице, ведущей в дозорную камеру, где она и поселилась.

Расположенное над пиком книжной горы место это словно символизировало высоту, на которую способно вознести человека самообразование.

За отсутствием мебели находчивая жилица сложила из книг кровать, стол, стулья – всё, кроме трона, с которым были связаны самые неприятные воспоминания. Стены она украсила иллюстрациями из Оксфордского зоологического атласа, повесив у изголовья радужного тукана. Друг вечерних бесед, не мудрствуя лукаво, был наречён Оксфордом.

Принцесса спала на книгах, ела на книгах, разговаривала с книгами, гуляла среди книг. Когда же кровать прочитывалась от спинки до спинки, а любимые герои переезжали в ракушку, где Унция скрывалась от назойливой музейной публики, происходила смена обстановки.