Умри, моя невеста - [35]

– Звонил Радченко, мой хороший знакомый по фонду. У него сеть фирменных спортивных магазинов «Подиум».

– И что же он вам сообщил?

– А то, что вчера вечером в его особняке обстреляли окна!

– Вот как? А он тоже знаком с Балтером?

– Да, и Балтер тоже пытался на него наезжать! Хотел восемьдесят процентов от прибыли! Радченко, разумеется, отказал, а Балтер затаился! И вот теперь мстит, сволочь, своими бандитскими методами! Меня решил посадить, а Радченко запугать или вообще убить!

– Хорошо, допустим, – согласилась я. – Очень даже может быть. Но как он мог подбросить вам пистолет? Кстати, вы в курсе, что он улетел на симпозиум в Краснодар?

– Я не слежу за его перемещениями! – отрезал Бобров. – И вообще, это ни о чем не говорит! Вернее, как раз говорит о многом! Он заранее подготовил почву, мол, он не при делах, неужели непонятно?

– Я тоже об этом подумала, – призналась я. – Еще когда не знала о стрельбе по окнам Радченко. Кстати, где он живет?

– У Соколовой горы, на Горной.

– Особняк охраняется?

– Насколько я знаю, нет. Но у самого Радченко, разумеется, есть служба охраны в магазинах.

– Подробности вам известны?

– Нет, он не успел толком ничего сказать. К тому же по телефону не совсем удобно. Короче, сейчас едем в «Арену», там позавтракаем и вместе все обсудим.

И Бобров, выпалив инструкции, откинулся на спинку сиденья. Я молча повернула «Фольксваген» в сторону цирка. Через пять минут мы уже сидели в «Арене», приличном, хотя и несколько попсовом кафе, куда следом за нами подошел господин Радченко. Он был высоким и широкоплечим, лет сорока, не больше. Судя по фигуре, сам основательно занимался спортом. Брутальное лицо со сломанным когда-то носом заставляло предположить, что Радченко предпочитал бокс. Весь его облик не очень вязался с серым с блестящим отливом костюмом и вишневым галстуком – по моему мнению, владельцу спортивной сети больше подошел бы прикид одного из собственных магазинов. Он присел за наш столик, пожал руку Боброву и покосился на меня, затем перевел взгляд на своего приятеля.

– Костя, это мой личный телохранитель, Евгения Максимовна, так что говорить при ней не только можно, но и нужно. Ситуация назрела критическая. Нужно что-то думать.

– Что тут думать? – пробасил Радченко. – Нужно ехать и прижать Балтера, вот и все, пока у него окончательно крышу не снесло! Совсем оборзел, гад!

– Балтера нет в городе, – сообщила я.

Радченко всем корпусом повернулся ко мне и сощурил крупные карие глаза.

– Это точно? – спросил он.

– Можете проверить, – пожала я плечами.

Радченко посмотрел на Боброва, и тот успокаивающе махнул ему рукой.

– Костя, только давай сперва поедим! – сказал Всеволод Евгеньевич. – Меня сутки продержали в этой каталажке, я слона готов проглотить.

Радченко тем временем открыл меню, потом снова покосился на меня и протянул листок мне своими огромными ручищами.

– Мне только кофе с мороженым, – отодвигая его, ответила я. – Выбирайте сами.

Радченко не стал делать плотный заказ, он ограничился стопкой водки и мясным салатом на закуску. А вот Бобров не поскупился: он выбрал жареную картошку с бифштексом, заливное из рыбы, два салата, селедку с луком и два расстегая. На мой осторожный вопрос, не станет ли ему плохо от столь обширного завтрака, Всеволод Евгеньевич лишь отмахнулся с досадой.

– Ты уж давай долго не рассусоливай! – не очень одобрительно предупредил Радченко.

Бобров, едва ему принесли заказ, принялся торопливо уплетать за обе щеки. Создавалось впечатление, что он не ел по меньшей мере дня три. Радченко избегал расспросов о деле, по которому Всеволод Евгеньевич провел ночь в СИЗО, видимо, не желая сейчас наступать на больную мозоль и предпочитая для начала разобраться с Балтером. Бобров же наворачивал завтрак, ни на что не реагируя.

– Константин, простите, не знаю вашего отчества, – обратилась я к Радченко.

– Сергеевич, – добродушно отозвался тот, одним махом, словно компот, опрокидывая сто пятьдесят граммов водки и совершенно не поморщившись при этом.

Он взял стакан с соком и принялся прихлебывать из него.

– Почти Станиславский, – усмехнувшись, прокомментировала я. – Поделитесь подробностями. Когда стреляли и из чего?

– Когда – точно не знаю, нас с семьей дома не было. У друга день рождения был, мы в ресторане отмечали. Соседи говорят, что примерно в одиннадцать вечера стрельба началась. Они-то ментов и вызвали, испугались. Меня прямо из-за стола вытащили! Пришлось приехать, разобраться. А чего разбираться, когда стрелка и след простыл?

– А следы какие-нибудь? От машины? Или гильзы?

– Следов нет – дождь был. Пока еще несильный, но накрапывал. А гильзы нашли. Две. От ружья «мозбергл».

– Прямо как у меня! – шамкая набитым ртом, кивнул Бобров.

– Так, – кивнула я.

Сомнений в том, что в обоих случаях действовал один и тот же человек, не оставалось.

Я съела свое мороженое одновременно с тем, как Бобров покончил со всей своей многообразной трапезой. На счастье, он отказался от горячих напитков, выпив лишь два стакана компота подряд.

– Ну что, едем? Я свою службу вызвал, – произнес Радченко.

– Сейчас предупрежу своих. – Бобров достал сотовый телефон и, привстав, отошел чуть в сторону.