Умные сволочи - [7]

Довлатов появился через полчаса. Крепкий, ростом под метр восемьдесят, седой, хотя ему не стукнуло даже сорока, он окинул меня скептическим взглядом, недовольно покачал головой и отправился куда-то наверх разбираться.

Через час меня и моих подружек выпустили из отделения.

— Вот только мне тебя и твоих проблем не хватало, — проворчал Довлатов, провожая меня до выхода из здания.

— Ящик коньяку? — предложил я свою обычную таксу.

— Угу, ящик, — буркнул майор. — Вали отседа пока. Сиди дома и не суйся никуда, ради бога. Потом решим…

Последнее Довлатов произнес со значением и быстренько исчез в отделении.

А я, подхватив подружек, так же быстренько двинулся к проезжей части ловить такси. Нечего, знаете ли, судьбу испытывать.

А как все хорошо начиналось. Я имею в виду сегодняшний день… С утра я поехал за город и на небольшом озере позагорал в гордом одиночестве. Затем вернулся домой, полный энтузиазма и желания культурно провести вечер. Иными словами, сходить на какой-нибудь концерт либо посетить эксклюзивную тусовку, вполне культурненько познакомиться с культурненькой же дамочкой и опять же культурненько с мужской приятностью уже с нею добить остаток суток.

Едва я так решил, как в дверь ко мне позвонили, а затем, после того как я неосмотрительно дверь-то открыл, вломились две мои старые пассии. И я понял, что о культурном времяпрепровождении стоит забыть.

Сначала посидели у меня дома. Дамочки ударно поглощали винцо, не забывая попутно подливать и мне. Затем, на мое бухтение о культуре, заявили, что знают только одно такое место — то бишь в смысле оной самой культуры. И что следует незамедлительно сие место посетить. Как понимаете, культуру в массы нес этот самый кабак.

Ну да ладно! В результате всех перипетий я вновь оказался дома. Только утреннее прекрасное настроение исчезло без следа. Болела голова — от возлияний и удара пепельницей. Распухла разбитая губа — короче, завидная программка имела место сегодня у меня вечерком.

— Будем лечить, — заявила одна из моих подружек, усаживая меня на диван и окидывая изучающим взглядом.

— Всеми имеющимися подручными средствами, — добавила другая.

Подручными средствами были: йод, бинт, лед, холодная вода. А также — водка. А также — разгоряченные обнаженные женские тела.

Последнее оказалось наиболее действенным.

Как я заснул, не помню.

Но зато могу сказать, как проснулся. Сие произошло совсем не по моей воле.

3

Голова готова была разлететься на части, словно некий диверсант заложил добрую порцию взрывчатки. Когда я разомкнул веки, то понял, что диверсант тут ни при чем. Надрывался звонок у входной двери — настойчиво, не смолкая, отдаваясь тревожным эхом у меня в голове. Я болезненно поморщился.

«Ну и нализался же ты, братец», — укорил я себя и стал вытаскивать из-под тел моих сексапильных див руки.

Девицы были не хилого десятка, и пришлось поднапрячься, чтобы освободиться.

Дамочки недовольно заворочались, сменили положения тел на ложе, однако глаза не разомкнули, продолжая спать и игнорируя непрерывный трезвон в дверь.

Помахав руками, разминая их (красавицы мои таки их отлежали), я неторопливо поднялся, сунул ноги в тапочки, хотел было двинуться из комнаты, но вовремя притормозил.

Я был совершенно гол, а в тапочках выглядел — просто обхохочешься.

Бросив быстрый взгляд на ворох одежды возле дивана, я прицельно выделил свои брюки и шустро их подхватил с пола.

На ходу застегиваясь, я пошлепал в коридор.

— О! — услышал я восхищенное, едва открыв дверь и представ перед визитером. — Хорош, гусь… Вместо того чтобы заниматься общественно полезным трудом, жрем, значится, водку и трахаем баб. Поздравляю.

— У меня отпуск, — обиженно процедил я в ответ, глядя на одухотворенное лицо майора Довлатова.

— А-а, — понимающе протянул тот. — Тады да. Тады понятно. На то и отпуск, чтобы громить кабаки и их посетителей.

— Это кто громил? — напыжился тут же я. — Я как раз наоборот. Я, можно сказать, пытался безобразие прекратить. И мне вообще-то удалось.

— Может, перечислить в порядке списка принесенный ущерб ресторану? — прищурился Довлатов.

— А чё? — изумился я. — Счет предъявили?

— Очень длинный, — и майор как-то беспредметно взмахнул рукой, что могло указывать на бескрайность этого самого счета. — Так перечислить?

— Это надолго?

— Пожалуй, время займет.

— Тогда входи, — приговоренно отступил я в сторону. — Раз долго…

— Это правильно, — согласился Довлатов, по-хозяйски входя в прихожую. — А то я уж думал, что мы так и будем стоять…

Я закрыл за гостем дверь. Тот сбросил с себя обувь и посмотрел на меня. Насмешки в его глазах я уже не видел. Было в них нечто другое. Усталость, озабоченность, тоска. Всего понемножку. И, встревоженный таким коктейлем чувств, я невпопад пробубнил:

— Я все возмещу.

— Прикрой-ка варежку, — обиделся майор, заглянул в комнату и констатировал: — Так. Тут мы не поговорим.

— У меня есть кухня, — напомнил я.

— Ну? — не поверил наигранно Довлатов.

— Ага. И там никого нет.

— Во, — обрадовался майор. — Это нам подходит.

На кухне Довлатов сразу же уселся за стол, и едва я было двинулся к плите, как властно меня остановил:

— Не суетись. Мне ничего не нужно. А ты — подождешь. Так что сядь.