Умейте властвовать собой, или Беседы о здоровой и больной личности - [41]

У многих персонажей возникает протест против человеческого хамства, равнодушия, унижения достоинства. Ванька Тепляшин (из одноименного рассказа) устраивает в больнице погром, не стерпев грубого обращения вахтера с его матерью: «Крик, шум поднялся… Набежало белых халатов…». Сашку Ермолаева (рассказ «Обида») продавщица оскорбила в присутствии маленькой дочери и в ответ — бурная аффективная реакция («Всего затрясло… Это при дочери его так!»), прерванная лишь насмерть перепуганной женой. Такую же острую вспышку ярости дает Колька Скалкин («Ноль-ноль целых»), наткнувшись на издевательское отношение к себе: «Колька взял пузырек с чернилами и вылил чернила на костюм Синельникова… даже не успел подумать, что он хочет сделать, как взял пузырек… Плеснул — так вышло».

Каждый характер героев В. М. Шукшина неповторим, оригинален, единственный в своем роде. Вот так выписывает автор Гриньку Малюгина: «по общему мнению односельчан он был человек недоразвитый, придурковатый… с длинными руками, горбоносый, с вытянутым, как у лошади, лицом. Ходил, раскачиваясь взад-вперед, медленно, посматривал вокруг бездумно и ласково». Пожар на бензохранилище высветил героизм его души, заодно обнаружив и склонность к сочинительству: он нагромождает одну фантазию на другую, среди которых импульсивное заявление («И ляпнул»): «Меня же на луну запускали». Довольный произведенным эффектом («У всех вытянулись лица, белобрысый даже рот приоткрыл»), он развивает свою мысль: «Долетел до половины, и горючего не хватило. Я прыгнул. И ногу вот сломал — неточно приземлился… Между прочим, состояние невесомости перенес хорошо. Пульс нормальный всю дорогу». Несколько иное фантазирование, носящее неодолимый, почти насильственный характер, встречаем в рассказе «Миль пардон, мадам!». Бронька Пупков, «еще крепкий, ладно скроенный мужик, голубоглазый, легкий на ногу и на слово», много скандалил на своем веку, дрался, «его часто и нешуточно били, он отлеживался», ждал ярких впечатлений, новых слушателей, в кругу которых излагал один и тот же сюжет — «насчет покушения на Гитлера». Бронька предается воспоминаниям с таким сладострастием, с таким затаенным азартом, что слушатели невольно испытывают приятное, исключительное чувство. После «протрезвления» он «тяжело переживал, страдал, злился… И два дня пил дома». По структуре своей этот характер близок к истерическому, точнее, к тому его варианту, который мы считаем целесообразным определять как «синдром: Мюнхгаузена».

Есть среди героев В. М. Шукшина и другие социально-психологические портреты. Анатолий Яковлев, прозванный на селе обидным, дурацким прозвищем «дебил», является воплощением образа нонконформиста, не воспринимающего чувство юмора, тонких переживаний односельчан. Страсть к демагогическим вывертам, неумение понять духовный мир окружающих людей демонстрирует Александр Щиблетов (из рассказа «Ораторский прием»). А вот другой социальный тип — Глеб Капустин, герой рассказа «Срезал», «толстогубый белобрысый мужик сорока лет, начитанный и ехидный», одержимый навязчивой идеей «снять скальпы» с приезжих именитых гостей деревни. Он ждал подходящего момента, радовался ему — «взмывал кверху, говорил негромко, но напористо и без передышки — его несло». В итого — долгожданная реакция изумления земляков: «Неизменно удивлял, изумлял. Восхищал даже. Хотя любви, положим, тут не было. Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил еще».

Моня Квасов (рассказ «Упорный») не верит, что нельзя придумать «вечный двигатель» и занят его сооружением. Митька Ермаков («Сильные идут дальше») осознает себя исключительно человеком в мечтах, представляя, что он один знает средство от рака, заигрываясь этими представлениями до горячечного состояния. Николай Григорьевич Кузовников (из рассказа «Выбираю деревню на жительство»), выдернутый «великой силой» из деревни, ездит по субботам в трамвае на вокзал, беседует с сельчанами, которым высказывает свое намерение переехать в деревню, хотя «ничего подобного в голове не держал, но не ходить на вокзал он уже не мог теперь — это стало потребностью». У всех троих обнаруживается психопатологическая симптоматика, близкая к сверхценным идеям и встречающаяся чаще всего у паранойяльных психопатов, о которых мы будем говорить ниже.

И еще много других ярких героев — близких и понятных нам и не очень понятных, изломанных, со сложными перевивами души — встречаем мы на страницах произведений В. М. Шукшина. Он проявил поразительное знание народной души, ее радостей и печалей, реальных дел и сокровенных мечтаний. Мы расстаемся с этими народными характерами, сохраняя в себе чувство глубокой благодарности автору за возможность приобщиться к духовному миру людей, которых он так любил и о которых постоянно думал и проникновенно писал.

Психопатии и старение

Бывает старость величественная, бывает гадкая, бывает жалкая старость. Бывает гадкая и величественная вместе.

Л. Н. Толстой

Образ человека на заключительном этапе его жизнедеятельности всегда привлекал внимание своей трагичностью, незащищенностью от различных социальных катаклизмов (вспомним хотя бы шекспировского короля Лира). Клиническая практика показывает, что далеко не всегда процессу старения сопутствуют резкие психологические и психопатологические реакции.