Умереть на рассвете - [12]
Самогонка, несмотря ни на какие меры борьбы, продолжает литься рекой и в деревне, и в городе. В деревне почти ни один церковный праздник не проходил без драк и убийств в пьяном виде. Борьба ведется. Милиция отбирает десятки самогонных аппаратов. Сотни самогонщиков привлекаются к ответственности. И все-таки убыль самогонщины мало заметна. Почему народные суды забыли постановление Губ-исполкома о выселении в Сибирь злостных самогонщиков? Необходимо усилить репрессии. Напомним, как в первые дни после Октябрьского переворота, подстрекаемая врагами рабоче-крестьянской революции, несознательная толпа бросилась громить винные погреба. Революция погибла бы в чаду алкоголя. Положение было спасено только тем, что без всякого миндальничания пущены были в дело пулеметы. Не слишком ли милосердно наше теперешнее законодательство?
Редакция получает массу писем с мест, вопиющих о неисчислимом вреде пьяного разгула. Письма указывают как на необходимую решительную меру — на увеличение наказания вплоть до расстрела".
С громкоговорителем по деревням
Череповецким губернским отделением общества "Друзей радио" был сделан агитационный выезд с громкоговорителем в деревню Вауч. К 12 часам установили мачту, натянули антенну. Один конец антенны прикрепили к колокольне.
Желающих послушать радио было много. И вот раздается голос из репродуктора: "Всем, всем, всем! Говорит Московская центральная радио-телефонная станция имени Коминтерна…" Моментально затихают разговоры, и все устремляются поближе, чтобы лучше слышать. Удивляются: "Эка штука, без проводов, а слышно". А одна старушка заметила: "А все ж без Бога не обошлось и тут!" Это она к тому, что один конец антенны был подвешен к колокольне.
Глава третья
ДВА ТОВАРИЩА
В грязном коридоре губисполкома — бывшем уездном казначействе, Николаев провел все утро. Успел повидать пару знакомых, перекинуться ничего не значащими словами и до одури накуриться. Хотелось есть, но отходить опасался — место займут.
Очередь к заветной двери, на которой красовалась корявая надпись: "Начотделуправ ЧГИК тов. Курманов", двигалась медленно. Народ подобрался разный. Похмельного вида мужичок твердил, что самогоновку гнал исключительно в личных целях, потому как с детства мается язвой желудка, дородная дама, похожая на купчиху, пришла узнать — когда грядет амнистия для супруга, угодившего за решетку за укрытие от налогообложения мельницы, а рыжий парень, похожий на беспризорника, хотел получить путевку в колонию.
Перед Николаевым стояла тетка неопределенного возраста, укутанная в две шали, и бубнила что-то под нос.
— А вы, гражданочка, по какому вопросу? — поинтересовался Иван от скуки.
— Да зять, чтобы ему провалиться, заразе! Самогонку пьет, как не в себя. А напьется — кол в руки берет да дочку начинает вокруг дома гонять! Дочка-то, та еще дура, что замуж за такого пошла, да мне ж от соседей стыдно.
— А чего в исполком пошла? Может, надо в милицию сходить?
— Так он, зять-то, сам милиционер. Ходила к начальнику, тот к комиссару отправил. А комиссар грит: пьет, мол, твой зять не на службе — сама разбирайся. Пил бы на боевом посту, отдали бы под трибунал, за дис… за дескре… — запуталась тетка, пытаясь выговорить незнакомое слово. — Ну, за дистрацию органов власти. А на службе пьяным не замечен. Будь коммунистом, другое дело — вызвали бы на партсобрание, строгача влепили. Вот, может, этот начальник поможет.
— А чем он помочь-то сможет?
— Коли начальником поставили, обязан помочь. Мне, главное, чтобы зять пить перестал. Или чтобы пил, но дочку вокруг дома не гонял.
— А если не поможет? — спросил Иван, потешаясь в душе над теткой.
— Пойду выше, — отрезала тетка. — Если надо, до самого товарища Троцкого дойду!
— Эх, тетка, без толку ты по начальникам ходишь, — встрял в разговор солидный мужчина, по виду — нэпман. — В таком деле никто не поможет. Думаешь, они твоего зятя от пьянства отучат?
— А что делать-то? — плаксиво отозвалась баба. — Я уже Николаю-угоднику не одну свечку ставила, Ксюшеньке-петербурженке молилась, не помогает! Вот пусть власть расписку с зятя возьмет, что пить не будет!
— А сама-то куда смотришь? Поговорила бы с зятем-то, — посоветовала "купчиха".
— А то я не говорила?! Так он меня подальше посылает, по матушке.
— Ну, так и шла бы себе, — лениво обронил нэпман.
— Куда шла? — растерялась жалобщица.
— Да туда, куда зять посылал, — заржал нэпман.
— Ах ты, зараза! — заорала тетка, но из дверей вышел унылый мужик, которого заставили отрабатывать гужповинность. Видимо, начальник ничем не утешил бедолагу.
Николаев уже настроился, что тетка будет долго изливать душу, но та, на удивление, быстро выскочила и пошла, что-то бормоча под нос. "Ну, точно, к Троцкому пойдет жаловаться!" — развеселился Иван, едва не пропустив очередь. В распахнутую дверь уже пытался втиснуться толстый нахальный мужик.
— Ну-ка, товарищ, — твердо ухватил Иван наглеца под локоток. — Моя очередь.
— Да я… — оттопырил брюхо здоровяк.
— Ты-ты… — улыбнулся Иван и ткнул указательным пальцем толстяка в брюхо, отчего тот ухнул, как проколотый пузырь, и выпустил воздух.
Николаев аккуратно отодвинул наглеца в сторону и прошел в тамбур, между коридором и кабинетом, где сидела худосочная барышня в жеваной блузке, долбившая одним пальчиком по клавишам "Ундервуда".
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
Артакс, наконец-то устав от приключений, решил отыскать себе место, где можно наконец отдохнуть. Здесь никого не удивляет, что богомолы пребывают ростовщиками, гномы варят сыр, а шойзели строят мосты. Здесь Артакс встретил любимую женщину. Но прежде, чем будет сыграна свадьба, бывшему наемнику придется раскрыть тайну гибели отца своей невесты, а заодно и снять проклятие с Черного леса.
Много лет назад граф д’ Арто стал «псом войны» Артаксом. Дорога привела его в волшебную страну, где он нашел дом и любимую девушку. Но свадьба опять откладывается, потому что Артакс не может отказаться исполнить просьбу правителя — отыскать пропавшего сына. И бывшему наемнику придется вернуться туда, где его когда-то предали.
Он победил целую армию, отстоял город и нажил множество врагов. Его предали люди, за жизни которых он сражался.Потом он стал каторжником. А еще чуть позже его объявили беглым каторжником.Хотя кое-кто до сих пор считает его лучшим наемником этого мира, «псом войны» Артаксом. Или — Юджином-Эндрю д'Арто, принцем крови и наследником королевского рода.Он умеет убивать и выживать, умеет сражаться сам и заставит воевать других.Не умеет он только одного — нарушать однажды данное слово.
Солдат всегда мечтает стать генералом, оруженосец — рыцарем, а принц — королем. Но из любого правила бывают исключения.Двадцать лет назад юный граф д'Арто просто не вернулся домой. А в отряде «псов войны» появился наемник Артакс. Он служил под знаменами всех королей, сидел в осадах и защищал города, пережил почти всех своих врагов и давно стал легендой. Его трудно убить. Еще труднее — обмануть.Но даже опытного наемника можно предать…
Путешественник и торговец XIII века, Марко Поло (1254–1325), родился в семье венецианского купца. В 1271 году сопровождал отца и дядю, купцов Николо и Маттео Поло в их путешествие в Северный Китай – морем к юго-восточным берегам Малой Азии, оттуда сушей через Армянское нагорье, Месопотамию, Иранское нагорье, Памир и Кашгар. В 1275 году торговый караван добрался до столицы Ханбалыка, где путешественников радушно встретил хан Хубилай. Марко Поло, заинтересовавшийся страной и изучением монгольского языка, обратил на себя внимание хана и был принят к нему на службу.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем.
После "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова выражение "написать роман о Понтии Пилате" вызывает, мягко говоря, двусмысленные ассоциации. Тем не менее, после успешного "Евангелия от Афрания" Кирилла Еськова, экспериментировать на эту тему вроде бы не считается совсем уж дурным тоном.1.0 — создание файла.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.