Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?; Сикстен - [2]

Берра был очень доволен своим новым дедушкой. Всю дорогу домой он подбрасывал в воздух полученную монетку.

На следующий день он решил снова навестить Нильса. Даже дождь его не остановил. Не беда, что волосы намокнут!

Дедушке Берра тоже приглянулся. Когда мы пришли, он долго вытирал ему волосы полотенцем.

— А я уж думал, ты мне просто приснился. — приговаривал старик.

Тогда Берра ущипнул его за ногу, чтобы тот понял, что не спит. Потом мы играли в карты. А дождь стучал в окно. Затем дедушка достал фотографию большеглазой тетеньки.

— Она была моей женой, — объяснил он. — Хотите кофе?

— Не знаю, — Берре было не особенно охота. — Вот дедушка Ульфа ходит с ним рыбачить на озеро.

— Вот как? — вздохнул Нильс.

Он поставил фотографию на место и стал смотреть, как капли текут по оконному стеклу.

— А я вот не могу с тобой пойти, — вздохнул он. — Мне нельзя уходить далеко. Потеряться могу. Да и не знаю я, где тут озеро.

— Не беда, — мне захотелось его успокоить. — Все равно ловится одна мелочь.

— Пожалуй, булочки лучше, — согласился Берра.

И мы пошли пить кофе. Тетя Тора украдкой потрепала Берру по щеке.

На прощание Берра получил от дедушки две кроны, а я – пыльную таблетку от кашля.

— Жаль, что ничего не вышло с рыбалкой, — вздохнул Нильс. — Ну, да я что-нибудь придумаю.

— Что? — заинтересовался Берра.

— Поживем – увидим.

На придумывание Нильсу понадобилась не одна неделя. Как-то раз мы пришли к нему, а он стоит посреди комнаты в пальто.

— Что ж, молодые люди, пора нам подышать свежим воздухом, — объявил он.

Но прежде, чем отправиться в путь, мы помогли Нильсу зашнуровать ботинки.

А Берра к тому же всю дорогу нес дедушкину сумку.

Когда мы пришли в парк, Нильс остановился и зажмурился от солнца, стоявшего прямо над трубой дома для престарелых.

— Я и забыл, как прекрасен мир!

— Что? — удивился Берра.

— Слышите, птицы! — радовался Нильс, как маленький.

— Ага.

— Чувствуете, какой аромат! — не унимался дедушка.

— Еще бы! — отозвался Берра.

— Никогда, ребятки, об этом не забывайте, — прошептал Нильс.

Мы пошли дальше. Миновали навес с инвалидными колясками. Крадучись прошмыгнули мимо тети Торы. Она сидела на скамейке и кормила воробьев. Мы тоже устроились на свободной скамейке.

— Смотрите, — сказал дедушка, открыл сумку и принялся вытаскивать всякую всячину: нож с красной рукояткой, леску, веревку, ножницы, иголку и нитку. С самого дна он достал шаль с розами, тонкую и блестящую.

— Когда-то я подарил эту шаль жене, — объяснил Нильс. — Потрогайте, какая нежная ткань.

Мы прикоснулись к шали, она была удивительно мягкой.

— А легкая какая! — нахваливал Нильс.

Мы взяли шаль в руки – она оказалась почти невесомой.

— Настоящий шелк, — объяснил дедушка. — Замечательная ткань. Самая подходящая для воздушных змеев.

— Мы что, будем делать воздушного змея? — обрадовался Берра.

Мы смастерили каркас из веток. Дедушка обтянул его шелком и как следует все пришил.

На деревьях свистели птицы, и Нильс тоже тихонько насвистывал за работой. Он насвистывал замечательную мелодию песенки, которая называется «Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?»

— Мою жену звали Йоханна, — сказал дедушка.

И заговорил о своей жене. У нее были рыжие волосы и синяя шляпка.

— Вот бы мне научиться свистеть! — вздохнул Берра.

Наконец змей был готов.

— Всё, — объявил дедушка. Он был доволен работой.

— Но у него нет хвоста! — напомнил Берра.

Тогда Нильс снял свой галстук и привязал его к змею, крепко-накрепко.

Ни у кого еще не было такого великолепного змея!

Жаль только, запустить его мы не смогли: ветра не было. Сколько мы ни бегали с ним, сколько ни подбрасывали – ничего не вышло.

— Не беда, в другой раз обязательно взлетит, — утешал нас дедушка. — А теперь мне пора возвращаться. Что-то я подустал.

Он взял сумку и побрел, не разбирая дороги.

Когда мы пришли в следующий раз, Нильс лежал в постели. На столике у кровати стоял стакан с водой, а в нем – наш цветок, только лепестки у него почти все облетели…

— Ну как, запустили-таки змея? — поинтересовался дедушка.

— Нет, мы ждем настоящего сильного ветра, — ответил Берра. — А ты вот лежишь-полеживаешь. Хорошо тебе!

— Да, сегодня я, пожалуй, лучше полежу и поразмышляю, — прошептал Нильс.

Он лежал и размышлял, а мы сидели на краешке кровати и смотрели на чучело птицы, на золотые часы и не говорили ни слова – минут пять.

— Я тоже люблю поразмышлять, — не утерпел Берра.

— Ну, и о чем же ты сейчас размышляешь? — спросил дедушка.

— О том, что ты больше всего любил делать, когда был маленьким.

Дедушка почесал подбородок – теперь на нем красовались уже два пластыря – и задумался.

— Пожалуй, больше всего я любил воровать вишни. Опасная это была затея, но увлекательная.

— А я думаю: хорошо бы мне выучиться свистеть, — признался Берра.

Дедушка показал Берре, как надо свистеть: как складывать губы, где должен быть язык.

— Вот так. А потом просто дуй и все.

И Нильс принялся снова насвистывать «Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?» Потом наступил черед Берры, но у него ничего не вышло – одно шипение.

— Ничего не выходит!

— Это поначалу, — утешал его Нильс. — Надо потренироваться хорошенько, и все получится. Ну, а еще о чем ты размышляешь?