Улыбка Фортуны - [16]

Одного так вот три раза пришлось выводить. Тогда Серый понял, что с этими гуманностями Далеко не уйдешь, и решил применить собственный метод вышибания. Он не новый, но результативный. Просто больше нужно действовать коленом.

Кроме всего этого Серый таскал белье из прачечной на этажи и, когда было время, помогал натирать полы. В благодарность за это горничные усердно перемывали его косточки, и он нередко узнавал, что они его заочно женили либо, наоборот, развели.

Ему находилось применение и тогда, когда не хотели открываться замки. Например, один достойный гражданин заперся в двухместном номере, оставив ключ изнутри, в замке, и уснул мертвым сном. А другой гражданин при такой ситуации в номер, естественно, попасть не мог. Уже слесарь собрался было дверь ломать. Выручил их Серый — изготовил для этого специальные инструменты. И вот что при этом важно: никто даже не подумал о том, что эти его «крючочки» могут открывать не только те замки, какие его открыть просят... Марта Алексеевна сидела у себя в кабинете, полагая, очевидно, что в мире живут одни ангелы...

Люди в гостиницу, как правило, приезжают с чемоданами. А чемоданы... Чемоданы, чемоданчики! Они бывают маленькие и большие, новенькие и старые. Их сдают в камеру хранения, а эта камера... смех и только!

Есть у этой «камеры» выходящая во двор гостиницы дверь, которой не пользуются; закрывается она на здоровенный допотопный крючок. Подумать только — крючок! Просверлить снаружи под этот крючок дырочку, просунуть туда другой крючочек — и...

Однажды приехал товарищ с животиком-подушкой и нанял Серого за рубль вытаскивать из машины чемоданы. Он их носил в камеру хранения, где тетя Дуся их принимала, выдавая взамен квитанции. Чемоданы были большие, тяжелые, из добротной кожи, как и желтые скрипучие ботинки на толстых коротких ногах товарища.

Когда Серый занес последний чемодан, а их было всего пять, все одинаково большие, тяжелые и новые, он почувствовал, как в душе зашевелился какой-то червь, совсем небольшой такой червячок, возможно, намного меньше, чем необходимый для зла крючок; внезапно мир будто перевернулся и он вдруг потерял чувство равновесия. В голове с неуловимой скоростью замелькали мыслишки: «У тебя одна пара штанов, ты беден, девушки тебя из-за этих видавших виды штанов не любят, а этот тип... возможно, он спекулянт». Мысли и чувства нахлынули, пропали, и стало в душе холодно, пусто.

Оказывается, соблазн велик. Ведь все просто: решиться — будут деньги, девчонки, друзья и веселье. И оправдание в собственных глазах у тебя есть — на завод или на фабрику, на стоящую работу тебя не берут, не доверяют, считают низким и недостойным существом. Тебе не верят. Но нужно ли оправдать это недоверие? Возьмет Серый эти чемоданы — и недоверчивые начальники будут правы. И у Серого опять не будет покоя, а только страх, унижение, стыд. Нет, уж лучше быть кем угодно, даже «вышибалой».

А этот товарищ с «подушкой» под рубашкой оказался всего лишь колхозным селекционером, в чемоданах же было сортовое зерно.

Рефлекс авантюрной жизни

Рыжий пропал, и о том, что он получил пятнадцать суток, Серый узнал в тот день, когда его самого выпустили из вытрезвителя, куда его завела шляпа. Гуляя по городу, он увидел в стеклах витрины одного

магазина свое отражение и вдруг нашел, что выглядит недостаточно элегантно. Не мешало бы приобрести новые брюки, но на них не хватало денег, и тогда он решил избавиться от потрепанной фуражки и купил шляпу за восемь рублей. Элегантности сразу прибавилось. Едва он вышел из магазина в новой шляпе, как встретил Карася, которого своим видом весьма удивил. К тому времени, когда они дошли до заведения Барабана, чтобы обмыть шляпу, к ним присоединились еще несколько личностей, а когда через несколько часов закончили «обмывку», Серый совершенно не соображал, что ноги его несут не в сторону «Дружбы», а в сторону вытрезвителя, где он наутро себя и обнаружил в обществе какого-то человека, который ползал на четвереньках и бормотал:

— Шерт возьми, где же мои жубы,— после чего он выудил из-под шкафа челюсть и вставил ее в рот.

Рыжий, которому постоянно не везло, получил пятнадцать суток из-за мухи. Толкаясь по улицам, как бешеный слон, он как-то вломился в молочный магазин, где старенькая продавщица налила ему стакан молока. Он собрался его выпить, но тут заметил муху. Она была дохлая, но плавала в молоке, и обида захлестнула Рыжего.

—      Ты что!.. Старая... (он применил нецензурный термин, обозначающий неприличную женщину), мухами торгуешь! — рявкнул он свирепо, не замечая, что в магазин тихо вошел молоденький младший лейтенант милиции. Интеллектуальная беседа Рыжего с продавщицей закончилась скверно: ему дали пятнадцать суток принудительных работ и возили на городскую свалку собирать утиль и металлолом.

Выпустили из милиции Рыжего и Серого в один день. Оба они были мрачные, а Рыжего сильно угнетал еще и тот факт, что он лишился волос. Серый отделался штрафом и внушением, но для него и этого было достаточно — он простить себе не мог: столько времени держался и из-за дурацкой шляпы... Выйдя из милиции, они оказались в объятиях Евгения и Карася, которые им обоим сердечно сочувствовали. Рыжему приспичило в баню, он давно не мылся, и Евгений пригласил всех к себе домой, где Рыжий может вымыться в ванне. Предложение было принято.