Улыбка Джоконды: Книга о художниках - [28]

После выхода из больницы, по свидетельству друзей, «в этом маленьком механизме что-то сломалось…». Погасло любопытство Лотрека. Тем не менее он продолжал работать и пить. Силы оставляли его. Постепенно паралич сковал все тело, он почти оглох. Его перевезли в родовой замок Мальроме. Он казался таким крошечным в огромной постели… Последние слова его были «старый дурак!», обращенные к отцу, который бил мух на простыне умирающего. В грозу Анри Тулуз-Лотрек родился, в грозу и умер – 8 сентября 1901 года, в возрасте 36 лет.

Искусство Тулуз-Лотрека предвосхитило XX век, горестный мир отверженных, мир, в котором больше шипов, чем самих роз.

Краски радости (Анри Матисс)

Можно по-разному смотреть на мир. Глазами Хиеронимуса Босха и видеть кругом одни чудовища. Глазами Анри Матисса – и тогда перед вами откроется светлый, ликующий, радостный мир. Недаром одна из книг (француза Пьера Реверди) называется «Матисс в свете света и счастья».

Конечно, надо все воспринимать диалектически и видеть свет и тьму, ангелов и монстров одновременно. Но, к сожалению, мы утеряли сегодня эту способность, и вся Россия кажется погруженной во зло и темноту. Откроешь некоторые газеты (их называть даже не хочется), а там сплошной надрыв, жалобы и вопли. А то и брань, хула и угрозы. Может быть, хватит, господа! Уже изрядно надоел этот вечный стон Ярославны. Сходите-ка лучше в Музей изобразительных искусств имени Пушкина и посмотрите на полотна и рисунки Анри Матисса. Глотните чистого воздуха искусства. Прикоснитесь к красоте. Зарядитесь радостью. В конце концов не так уж все плохо и черно в многострадальной России. Есть просветы, и есть надежда на лучшее!..

Итак, Матисс! В самом этом имени почти фонетически заключена праздничная многоцветность окружающего нас мира. Полотна художника – это пир для глаз. Бальзам для души. И это позиция, кстати, самого Матисса, ведь мировой дисгармонии он противопоставлял гармонию искусства, бедам и смертям – радости многоцветного мира, суровости и злодействам века – тепло своих картин.

Матисс был настоящим эпикурейцем, философом светлого мироощущения. В середине 30-х годов он писал: «Я стремлюсь к искусству, исполненному равновесия, чистоты, оно не должно беспокоить и смущать. Я хочу, чтобы усталый, надорванный, изнуренный человек перед моей живописью вкусил покой и. отдых».

Своей солнечной живописью Матисс хотел возместить современникам слишком большой расход нервной энергии, хотел смягчить испытываемый ими стресс. Это – распахнутые окна, пронизанные лучами солнца, уютные интерьеры, арабески цветовых пятен, наполненные соком фрукты, восточные яркие ковры, гибкие силуэты женских фигур… «Нужно находить, уметь находить радость во всем: в небе, в деревьях, в цветах. Цветы цветут всюду для всех, кто только хочет их видеть» – эти слова сказаны всего лишь через два года после окончания второй мировой войны 78-летним Матиссом.

Летом 1993 года в Пушкинском музее состоялась грандиозная выставка работ Анри Матисса. Естественно, я был на ней и хочу вспомнить ощущение от увиденного. При входе в Белый зал музея вас встречала первая выставленная картина, «Дама на террасе» (1906 год, собрание Эрмитажа). Далее манили букеты Матисса. Это не традиционные цветы, какие мы видим на полотнах художников-реалистов, а какие-то одухотворенные существа, излучающие необыкновенный матиссовский свет – мягкий и изысканный. К примеру, «Натюрморт с асфоделями» (1907, музей Эссена) – почти физическое ощущение таинственной жизни и нежной бархатистости. Или «Испанский натюрморт» (1910, Эрмитаж) – нежнейшие переливы бледно-розово-сиреневого цвета. А вот и знаменитый «Танец», от которого трудно оторваться: завораживает не только динамика движения, но и ощущение шелковистости муара.

Останавливает «Разговор» мужчины и женщины – Матисса и его жены Амели. Сергей Иванович Щукин, страстный поклонник художника и собиратель его картин, приобрел «Разговор» в августе 1912 года. «Я много думаю о Вашей синей картине, – писал Щукин Матиссу, – и я воспринимаю ее как византийскую эмаль, столь богатую и глубиною по цвету».

Какой-то магнетизм исходит от портретов Матисса. Огюст Пеллерен, промышленник, – весь в черном (1917, Париж). Актриса Грета Прозор (1916, Париж) – строгая гамма: синие, серые, черные и словно светящиеся золотистые тона.

Выделяется «Одалиска в красных шароварах» (1921, Париж). Обнаженные женщины на многих холстах… Стоит ли все перечислять? Конечно, нет. И вообще, картины нельзя описать, особенно же невозможно передать словами негу и роскошь картин Матисса. Их надо непременно видеть. Чувствовать. Ощущать.

«Все ново, – говорил Матисс, возвратившись в начале 1943 года в Ниццу после тяжелой болезни, – все свежо, как если бы мир только что родился. Цветок, листок, камень – все сверкает, переливается… как это красиво! Я не раз говорил себе, что мы профанируем жизнь: поскольку видим вещи, то не смотрим на них. Приносим им лишь притупленные чувства. Мы больше не чувствуем. Мы пресыщены. Я считаю, что для того чтобы полнее наслаждаться, было бы разумно во многом отказывать себе. Хорошо начать с аскезы, время от времени предписывать себе курс воздержания. Тёрнер жил в погребе. Раз в неделю он распоряжался одновременно открывать все ставни, и тогда какой накал! какой ослепительный свет! какая россыпь драгоценностей!..»