Ульяновы и Ленины. Тайны родословной Вождя - [66]
Итак, врачи-специалисты каких-либо изменений в организме В.И. по своему профилю не находят. Но это не успокаивает отечественных неврологов и невропатологов.
Тем временем в Москву прибывают крупнейшие медицинские светила, которых рекомендовал О. Фёрстер. Первым приехал уже знакомый нам Г. Клемперер. Вслед за ним— известный терапевт, невролог, невропатолог, специалист по сифилису нервной системы А. фон Штрюмпелль (он стал на консилиуме старшим группы иностранных врачей); невропатолог, специалист по сифилису головного мозга М. Нонне, невропатолог и психиатр О. Бумке, терапевт О. Минковски. Из Швеции прибыли специалист по локализации нервных центров в мозгу, в частности центров, поражение которых вызывает афазию, то есть потерю речи, невропатолог С.Э. Хеншен и его сын невропатолог Ф. Хеншен.
С советской стороны в этот момент В.И., кроме упомянутых выше врачей, лечили терапевты Л.Г. Левин и В.А. Обух, невропатологи А.М. Кожевников, В.В. Крамер и М.Б. Кроль и психиатр, специалист в области лечения прогрессивного паралича и других сифилитических заболеваний нервной системы В.П. Осипов.
Видимо, до проведения консилиума врачей, в порядке подготовки к нему, у В.И. была взята кровь на реакцию Вассермана и сделана пункция спинного мозга. Результаты исследования показали, что ни приобретенного, ни врожденного сифилиса у него нет.
В пятницу, 23 марта 1923 г., в газете «Известия» был опубликован очередной «Бюллетень о состоянии здоровья В.И. Ульянова-Ленина». В нем говорилось: «21 марта 1923 года, в 2 часа дня, состоялась консультация с прибывшими из-за границы профессорами, причем после подробного обсуждения истории болезни и всестороннего обследования Владимира Ильича все нижеподписавшиеся пришли к следующему единогласному заключению:
«Болезнь Владимира Ильича, поведшая к расстройству речи и ослаблению правой руки и правой ноги, имеет в своей основе заболевание соответственных кровеносных сосудов. Признавая правильным применявшееся до сих пор лечение, консилиум находит, что болезнь эта, судя по течению и данным объективного обследования, принадлежит к числу тех, при которых возможно почти полное восстановление здоровья. В настоящее время проявления болезни постепенно уменьшаются. Однако процесс этот имеет неизбежно длительное течение. Ввиду этого бюллетени будут издаваться с сего числа только по мере надобности.
Проф. Хеншен, проф. Ад. Штрюмпелль, проф. Минковски, проф. Нонне, проф. Фёрстер, проф. Бумке, проф. Крамер, д-р А. Кожевников.
Наркомздрав Н. Семашко.
Москва 22 марта 1923 г. 2 часа дня».
Итак, диагноз был установлен. Но… спустя пятьдесят лет после смерти В.И. на страницах газеты «Франкфуртер альгемайне цайтунг» вновь возникла дискуссия на эту тему. 5 апреля 1974 г. на ее страницах были опубликованы записи
А. Штрюмпелля, носившие тезисный, отрывочный характер и посвященные консилиуму врачей 21 марта 1923 г. Эти записи сохранились у дочерей А. Штрюмпелля — докторов Р. Штрюмпелль и А. Клафен. Вот лишь один фрагмент: «После обеда дома врачебная конференция. Постановка диагноза: эндатериитие люстика (сифилитическое воспаление сосудов. — М.Ш.) с вторичными очагами размягчения вероятнее всего. Но люес (сифилис. — М.Ш.) не несомненен. (Вассерман в крови и спиномозговой жидкости негативный. Спиномозговая жидкость нормальна). Лечение, если вообще возможно, должно быть специфическим»[457]. С диагнозом, высказанным А. Штрюмпеллем, не согласился С.Э. Хеншен. По его мнению, В.И. страдал атеросклерозом мозга. Об этом Хеншен рассказал 26 февраля 1924 г., выступая перед членами Шведского врачебного общества[458]. Эту его позицию подтвердил читателям газеты «Франкфуртер альгемайне цайтунг» в письме от 13 мая 1974 г. сын С.Э. Хеншена профессор Ф. Хеншен.
«Поскольку я, вероятно, единственный оставшийся в живых из врачей, собравшихся в марте 1923 года у постели больного Ленина в Москве, мне хочется обратить внимание на некоторые факты, обойденные, неправильно интерпретированные или недооцененные в письмах, поступивших в редакцию, — пишет Ф. Хеншен. — Я исхожу из моих собственных заметок и воспоминаний того времени, а также из подробного доклада моего отца, прочитанного в Шведском врачебном обществе 26 февраля 1924 года… когда мой отец вместе со своим другом, знаменитым интернистом (специалистом по внутренним болезням. — М.Ш.) и неврологом, профессором А. Штрюмпеллем исследовали Ленина. Последний лежал в кровати, но был в полном сознании и производил впечатление человека с вполне сохранившимся интеллектом. Он понимал все обращенные к нему вопросы, но из-за афазии мог отвечать только отдельными русскими или немецкими словами… Ко времени второго визита через несколько дней положение больного резко ухудшилось. Он лежал совершенно апатично и не реагировал на вопросы, что очень обеспокоило врачей…
Так прошло четыре дня при постоянных врачебных визитах и консультациях. На четвертый день состоялась встреча лечащих врачей с несколькими народными комиссарами (членами Политбюро ЦК РКП(б). — М.Ш.), в том числе Семашко, под председательством Троцкого. Встреча произошла в простой комнате в Кремле, недалеко от квартиры Ленина. Моему отцу очень понравилась сила и ясность, с которой Троцкий ставил вопросы и делал выводы.
