Уля Ляпина против Ляли Хлюпиной - [8]

– Прямо ужас, – сказала тетя, – никаких денег не напасешься.

Она встала и с таинственным видом на цыпочках удалилась с кухни. Затем вернулась, пряча за спину руки. На лице ее сияла улыбка.

– Начинается раздача котов.

Тетя сделала эффектную паузу.

– Братец, туш! – приказала она отцу.

Папа с помощью щелчков о кадык выдал нечто похожее на последний.

Тетя Соня сказала: «Стоп» – и достала из-за спины коробку.

– Главное в современной жизни это чувствовать себя в безопасности.

Она сдернула картонную крышку, и глазам терпеливых зрителей, то есть маме, папе и супердевочке, предстало резиновое животное непонятной полосатой породы.

– Котенок надувной говорящий. – Тетя Соня прокомментировала подарок. Затем вынула его из коробки и надавила котенку пониже шеи.

– Пожалуйста, не протыкайте меня иголкой! – жалобно пропищал котенок.

– Кто же тебя собирается протыкать? – успокоил котенка папа.

– Вот реакция нормального человека! – Тетя Соня понимающе улыбнулась. – «Кто же тебя собирается протыкать?» А такие, между прочим, найдутся, кто в ответ на эту просьбу животного продырявят его иголкой. И поплатятся за свою жестокость. Потому что это не простая игрушка. Она надута слезоточивым газом. Вот инструкция. – Тетя Соня сощурилась и достала из коробки инструкцию. – «Предназначено для защиты детей от нападения грабителей и маньяков. Не рекомендуется применять в лифтах и помещениях закрытого типа». Одним словом, дорогая Ульяна, это тебе от меня подарок на новый год. Носи с собой и чувствуй себя спокойно. Бандиты тебе больше не угрожают, маньяки тоже. Они торкнут в него иголочкой, а из дырки им в морду – пых!

– Тетя Соня, – сказала Уля, – вы такая… такая…

– Я – шопоголик. Но, бывает, и это приносит пользу.

– Такое дело надо срочно отметить, – сказал папа, разглядывая подарок. – Где у нас крыжовенное варенье?

Глава 6. Другой день, первая половина

День кончился, прошла ночь, наступил другой. Такой же тусклый и бесснежный, как и вчера. Времени до нового года оставалось меньше недели – шесть коротких, как лето, дней. Нетунет молчал, от Санта-Клауса сообщений не поступало, а сама супердевочка почему-то стеснялась пользоваться новой системой связи на мозговом уровне. Вдруг соединится не вовремя, вдруг сантамобиль ее друга совершает крутой вираж и несется сейчас бок о бок с автомобилем таинственных похитителей. Или Санта-Клаус сидит в засаде, прячется в саду за скамейкой, ждет, когда Ляля Хлюпина, замаскированная под нее, Ульяну, появится перед каким-нибудь памятником, чтобы намазать ему губы помадой. И тут ее, Ульянин, звонок. В тот момент, когда надо действовать. И Ляля Хлюпина опять исчезает. И виновата она, Ульяна.

Уля вспомнила о своем задании и переключилась на школу. Скоренько собрала рюкзак и на цыпочках, чтобы не разбудить тетю (родители ушли на работу), протанцевала в прихожую. Оделась и уже на пороге услышала тетин голос.

– Рыбка, не забудь мой подарок. И инструкцию, как им пользоваться.

– С добрым утром, – ответила ей Ульяна. – Я взяла, спасибо, тетечка Сонечка.

Она щелкнула замком и ушла.

Саша Бережный и Дима Приятный сидели в теплом полумраке кафе за два дома от родной Академии. Они прогуливали первое полупарие – лекцию профессора Ерихонова по истории мирового театра. Людей в зале, кроме них, не было. Почти не было – не считать же за человека какую-то придурочную девицу, сидевшую за столиком у окна с молочным коктейлем. Она вела себя очень странно, если не сказать вызывающе, эта подозрительная девица, – подхихикивала, строила рожи и пускала через трубочку к потолку белые молочные пузыри. Они лопались с хитрым звуком и усеивали пространство вокруг девицы мелкими молочными брызгами.

Саше Бережному и Диме Приятному было, впрочем, не до посторонних чудачеств. Если два молодых гения – практически без одной минуты короли театральной сцены – вдруг прогуливают историю театра, значит, дело, подвигшее их на это, не какое-нибудь дешевое развлечение.

– Как дуэтом? Почему двойником? – Дима хмуро смотрел на Сашу, извлекая ложечкой из стакана перепутанные чайные водоросли. – Дед-мороз в спектакле всегда один. Ты когда-нибудь видел на детском празднике двух дедов-морозов одновременно?

– Димочка, ну как ты не понимаешь! Это же гениальный ход, такого в театральном искусстве никогда не было. Сам Мейерхольд в свое время до этого не додумался. Ты представь, я выхожу на сцену, а за мной след в след идешь ты, в точности повторяя мои движения. Моя тень, тоже бородатая и с мешком. И проблема с дублером отпадает сама собой – у обоих будет главная роль.

– Ты, значит, будешь дедом-морозом, а я твоей идиотской тенью? И это называется «главная роль»? Может, меня еще и покрасить в черное, как Отелло? По Станиславскому, для пущего реализма?

– Стоп, Димон, а знаешь, это идея! Черно-белое сценическое решение. Эрька Кацман, когда узнает, будет серу из ушей есть от зависти.

– Вот пусть Эрька и работает с тобой в роли негра. Вместе серу из ушей будете есть. А я забил, я на твою тень не замазывался. Ты, когда Кощея играл, а я – Кощеево яйцо, – вспомни, сколько меня из-за этого яйца потом гнобили. А роль Есенина на вечере помнишь? Ты, как белый человек, читал на сцене «Дай, Джим, на счастье лапу мне», а я лаял, стоя на четвереньках, и по команде лапку тебе протягивал. Короче, на фиг, по любому не буду тенью! – Дима отхлебнул чая и с гордым видом сунул руки себе под мышки.