Ultima Forsan - [91]

Как бы ни хотелось ещё поговорить с вильдграфом, но Ханнсегюнтер уже опомнился и больше не позволит нам разговаривать. Я поднялся на ноги и, не дожидаясь пока меня пошлют к чёрту, вышел из комнаты.

Спустившись по лестнице в общий зал постоялого двора, я отправился к сдвинувшим столы гусарам. Те сидели отдельной компанией, и принимать меня к себе не спешили. Общий зал к тому времени опустел – немногочисленные постояльцы решили, что группа солдат в незнакомых мундирах не лучшая компания, и поспешили отправиться в снятые комнаты. Если бы вместе со мной не спустился слуга графа, Альфред, командир гусар, уверен, и близко не подпустил бы меня к своему столу. Однако распоряжения Ханнсегюнтера были в отряде законом, и им пришлось взять меня в свою тесную компанию. Конечно, без особой приязни.

- Ты кто таков будешь? – первым делом поинтересовался у меня командир чёрных гусар. Lingua franca его был просто чудовищен, он страшно коверкал слова незнакомым акцентом. Не имей я опыта общения на факториях с самыми разными людьми, возможно, не понял бы и столь простую фразу.

- Спутник вашего хозяина, - ответил я, намерено употребив это слово, чтобы немного позлить командира.

Однако тот и не подумал развивать конфликт, он просто кивнул в ответ и, ни слова не говоря, приложился к здоровенной кружке, осушив её парой глотков.

- Ешь-пей с нами, - махнул он мне рукой. – Граф за всё платит. Заночуешь тоже с нами. Комната одна на всех, так что спишь на полу. Вместе со всеми.

Вещи мои и даже оружие остались при мне, так что перспектива ночёвки на полу ничуть не смущала.

- Но ты – не один из нас, - веско добавил командир гусар. – Помни это.

Я кивнул, принимая к сведению сказанное им, и махнул подавальщице, чтобы шагала к сдвинутым вместе столам. Сейчас у меня было желание как следует растрясти мошну графа Ханнсегюнтера, и я не мог перед ним устоять. Гусары не приняли меня в свой круг, о чём прямо заявил их командир – случись что, помогать мне никто из них не станет. Даже спину в бою не прикроет, несмотря на то, что мы сейчас едим вместе и будем вместе спать. По всем солдатским законам – писанным и неписанным – после этого я должен был стать своим для гусар. Но этого не будет. Собственно, ни на что иное я и не рассчитывал.

Сильно разорить графа мне не удалось. Гусары засиживаться допоздна явно не собирались. Я едва успел нормально поесть и выпить некрепкого пива – иных спиртных напитков командир за столом не потерпел бы, о чём он поспешил заявить, когда я попытался заказать у подавальщицы вина.

- Мы пьём только пиво, и ты его пей, - мрачно бросил он. – Считай, что на войне сейчас.

Я лишь плечами передёрнул и кивнул подавальщице, чтобы несла пиво.

Стоило командиру хлопнуть себя по коленям и подняться на ноги, как все гусары последовали за ним.

- А кто за вас платить будет? – тут же подскочил к столам хозяин постоялого двора, однако гусар лишь отмахнулся от него.

- Альфреду скажи.

И топоча тяжёлыми сапогами, он первым направился наверх – в снятую для всех нас комнату. Гусары не отставали от него, и я тоже, хотя и вынужденно плёлся в хвосте. Меня как-то незаметно выдавили из плотной группы шагавших почти плечо к плечу гусар.

Мы поднялись на второй этаж, и командир распахнул дверь здоровенной комнаты, из тех, что обычно и снимают для охранников богатые купцы или состоятельные господа. Из тех, кто может себе позволить поселить своих людей в постоялом дворе, а не оставлять их коротать ночь с лошадьми или на сеновале.

Я отошёл в дальний угол комнаты, расстелив на полу одеяло, и, разувшись, улёгся на него. Рядом устраивались на ночлег гусары, перебрасываясь, как и за столом, короткими репликами на родном языке. Я не понимал ни слова, однако, несмотря на это, говорить гусары старались не очень громко и то и дело кидали в мою сторону настороженные взгляды. Присутствие чужака их нервировало, спать в одной комнате с незнакомцем не самое приятное дело. Хотя мне-то как раз было куда хуже – я ночевал в комнате, полной нечистых, да ещё и из воинского формирования с не самой лучшей репутацией. Однако ни у меня, ни у гусар выбора не было, а потому вскоре все улеглись, и в комнате воцарилась тишина. Относительная, конечно, ведь её то и дело нарушали шорохи и звуки ворочающихся, пытаясь устроиться поудобнее, гусар.

И всё же я быстро провалился в сон – ничто не могло мне помешать. Слишком длинным и насыщенным событиями оказался мой первый день по ту сторону Рубикона.

Глава 17. Побег на рывок.

Проснулся я оттого, что кто-то положил мне руку на лицо, зажав рот. Я лишь слегка дёрнулся и открыл глаза. Надо мной нависало знакомое бледное лицо с ветвистым шрамом под правым глазом. Вор, которого, как я думал, потерял, когда мы выбрались из города скорби, прежде звавшегося Милан, теперь сменил чёрную одежду на гусарский мундир тех же тонов, однако от привычки скрывать лицо под капюшоном не избавился. Вчера я обратил внимание на молчаливого солдата, даже в помещении не снявшего с головы капюшона плаща. Однако не придал, честно говоря, этому никакого значения. Мало ли какие причуды у людей, особенно когда они так далеко от родных Пенат.