«Улисс» в русском зеркале - [107]
и в общем уже все ясно в этом свете конца этом вихре всеуносящего драйва смерти вот разве малый еще вопросик тот что художник задает сразу едва тема впервые мельком появляется в несторе да пускай время охвачено сине-багровым пламенем конца преотлично только что же нам остается вполне определенный ответ намечался у джойса еще с юности ответ что он выражал люциферовым девизом non serviam сделать этот девиз своим несомненно значит содействовать драйву смерти и ухода в ничто значит сделать его дело своим подкидывать дровец да подливать масла в сине-багровое пламя но дар художника звал к иному и шла тяжба борющихся качеств которую наше зеркало разбирало конечно в эпизоде 15 где отражалась полуночная цирцея мы там нашли что по последнему счету художник не стремится стать ни дублером ни послушным подручным князя тьмы однако что же он взамен избирает увидеть не удалось зато теперь в заключенье в свете конца мы сможем различить больше
редкостный и великий дар мастера жил в нем и воплощался отнюдь не в люциферической установке драйва небытия но он внушал распознавать прозревать сей всевластный драйв и следить его всюду не упуская из вида и ухватив пригвоздить накрепко к месту то бишь к слову со всей безмерной дотошной свирепой точностью да вот к чему-то этому чему-то такому толкал понуждал нудил художника его дискомфортный дар сидела внутри неотступная гложущая и безжалостная потребность суть которой непросто уловить обозначить пожалуй верней всего будет тут занять мудрости у другого мастера у хармса как мы писали есть у него с нашим классиком глубинная близость и близость если угодно как раз в убежденном ощущении мистической природы и назначенья слова и дела художника и хармс явно обладавший флоберовским даром настичь и уцепить le mot juste ту суть дела наименовал регистрацией мира можно услышать в этой формуле лишь комико-иронический канцеляризм для художника типичный но это будет ошибка формула доподлинно схватывает суть гложущего долга и жребия не только даже художника а человека как такового пастернак тогда же примерно пишет ИМЕЛОСЬ а гуссерль немногим раньше уже написал ИДЕИ и нетрудно еще других найти и купно с хармсом и джойсом все это об одном и том же о том что должность человека диктует ему оформить свое присутствие вот вам еще канцеляризм а философия скажет себя осуществить как бытие-присутствие по-моему ничуть не лучше и важно что весь сей синклит мудрецов и мастеров нам в один голос говорит другого нет способа чтобы человеку оформить присутствие кроме как производить регистрацию инвентаризацию оприходование реестр всего что окрест работа наша молвил умник данила состоит в регистрации мира
регистрация сиречь запись притом с подлинным верная и как спрашивается ее сделать должность человека ставит замысловатую задачу и справляются с ней по-разному философ начнет влезать в феноменологическую установку да выстраивать трансцендентальные структуры а те что приставлены при слове как герой наш будут тщиться найти собственные знаки и правила для своей личной записи будут потеть свершая усилие письма да хоть и невелика птица регистратор нижайший чин в былой табели о рангах однако требует многого его должность требует усилия на грани посильного и не исполнить ее без истового напряженья ума и чувств без преданности на себя взятой присяге но и это еще далеко не все наша речь сейчас о регистрации совершенно особой о регистрации мира видимого в свете конца мира охваченного всеуничтожающим драйвом Пантанатоса и это уж не безмятежное приходованье феноменов тут экстремальная смертельная феноменология как нацелясь на смерть городки зашибают в саду и тот кто под неистовым накрывающим накатом этого смертельного драйва продолжает вести регистрацию мира он далеко уж не просто регистратор он из когорты последних регистраторов чья миссия выходит не только уже замысловатой но и трагическою и о них разговор особый им особая честь и можно видеть как в свете конца концов в нашем зеркале появляется
ЭНКОМИЙ ПОСЛЕДНИМ РЕГИСТРАТОРАМ
тем кто истово и обреченно не оставлял исправлять должность человека и до последнего вел и вел и длил свою миссию регистрации когда кругом разыгрывается смерть всего человеческого когда в упор глядит жерло Квадратного Пантанатоса и общей не уйти судьбы и время охвачено сине-багровым пламенем конца и заметим не одни мужество и достоинство тут нужны чтобы вести эту особую регистрацию регистрацию-до-последнего вопрос как она вообще возможна как могли они ведь драйв Пантанатоса несет неумолимое сгущение тьмы уход в ночь во тьму и триумф тьмы тему тьмы наш художник утверждает со всею силою и мы в нашем зеркале о том уже немало сказали добавим разве что пламя конца тьмы не изгоняет оно само тоже тьма жуткое неживое темное пламя как художник напомнил в третьей главе
Самый чистый и самый благородный из великих людей новой русской истории.- П.А. Флоренский Колумбом, открывшим Россию, называли Хомякова. К. Бестужев-Рюмин сказал: "Да, у нас в умственной сфере равны с ним только Ломоносов и Пушкин. Мы же берем для себя великой целью слова А.С. Хомякова: "Для России возможна только одна задача - сделаться самым христианским из человеческих обществ".Источник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" (http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)
Из истории отечественной философской мыслиОт редакции. Мы продолжаем рубрику «Из истории отечественной философской мысли» подборкой, посвященной творчеству известного историка и философа Л. П. Карсавина. К сожалению, имя этого мыслителя почти забыто, его идеи, тесно связанные с религиозно-философской традицией обсуждения важнейших проблем человеческой свободы, пониманием личности и истории, сути общественных преобразований, практически не анализировались в нашей литературе. Рукописи Карсавина «Жозеф де Местр», публикуемой впервые, до сих пор лежавшей в архиве, предпослана статья С.
Заметки к онтологии виртуальностиИсточник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)
С. С. Хоружий. После перерыва. Пути русской философии. Здесь только первая часть — О пройденном: вокруг всеединстваИсточник: http://www.synergia-isa.ru.
Сообщение на расширенном заседании Московско-петербургского философского клуба 7 февраля 2009 годаИсточник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" (http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Михаил Наумович Эпштейн – российский философ, культуролог, литературовед, лингвист, эссеист, лауреат премий Андрея Белого (1991), Лондонского Института социальных изобретений (1995), Международного конкурса эссеистики (Берлин – Веймар, 1999), Liberty (Нью-Йорк, 2000). Он автор тридцати книг и более семисот статей и эссе, переведенных на два десятка иностранных языков. Его новая книга посвящена поэзии как особой форме речи, в которой ритмический повтор слов усиливает их смысловую перекличку. Здесь говорится о многообразии поэтических миров в литературе, о классиках и современниках, о тех направлениях, которые сформировались в последние десятилетия XX века.
Александр Павлович Чудаков (1938–2005) – доктор филологических наук, исследователь русской литературы XIX–XX веков, писатель, критик. Широкому кругу читателей он известен как автор романа «Ложится мгла на старые ступени…» (премия «Русский Букер» 2011 г. за лучший роман десятилетия), а в филологической среде – как крупнейший специалист по творчеству Чехова. В дневниках А. П. Чудакова есть запись: «А еще говорят – нет знаков, предопределения. Я приехал в Москву 15 июля 1954 г. Вся она была уклеена газетами с портретами Чехова – был его 50-летний юбилей.
Дмитрий Сергеевич Лихачев – выдающийся ученый XX века, филолог, искусствовед, публицист. Его творческое наследие чрезвычайно обширно и разнообразно, его монографии, статьи и заметки касались различных вопросов истории культуры. Но в первую очередь имя Д. С. Лихачева связано с древнерусской литературой, в изучение которой он внес огромный вклад, был ее неутомимым пропагандистом. Книга «Человек в литературе Древней Руси» впервые увидела свет в 1958 году и с тех пор неоднократно переиздавалась.Эта работа, переведенная на иностранные языки, по праву считается одним из основополагающих исследований, посвященных древнерусской письменности.
Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе.