Улица Светлячков - [136]

Постепенно вечер утрачивал для Кейт свое очарование. Потягивая шампанское, она следовала за мужем по залу, улыбаясь, когда должна была улыбаться, повторяя всем, что она — домохозяйка, сидящая с детьми, когда ее спрашивали, и наблюдая, как эти несколько слов, которые она произносила с напускной гордостью, способны сразу убить любой разговор.

И все это время она наблюдала за Талли, а та делала вид, что Мара — ее дочь, и представляла ее одной знаменитости за другой и позволяла отпить шампанского из бокала.

Когда наступило время обеда, Кейт заняла свое место во главе стола. По одну руку от нее сидел Джонни, по другую — президент «Синдиуорлд». Талли председательствовала во время обеда, это именно так и выглядело. Она была яркой, живой, веселой, все, кто сидел рядом, особенно Мара, буквально смотрели ей в рот.

Кейт старалась не поддаваться нарастающему раздражению. Несколько раз она даже попыталась привлечь внимание дочери, но конкурировать с Талли Харт было невозможно.

Наконец она почувствовала, что больше не может выносить это. Придумав какую-то отговорку для Джонни, Кейт направилась в дамскую комнату. В очереди все женщины, казалось, обсуждали Талли и то, как она великолепно выглядит.

— А девочку рядом с ней видели?

— Я думаю, это ее дочь.

— Неудивительно, что они так близки.

— Хотелось бы мне, чтобы моя дочь относилась ко мне так же.

— Мне бы тоже, — пробормотала Кейт себе под нос.

Она смотрела на себя в зеркало и видела женщину, которая постаралась изо всех сил, чтобы выглядеть красивой в глазах своего мужа и дочери, но поблекла, как выцветшие обои, на фоне своей красавицы подруги. Кейт понимала, что это смешно — чувствовать себя обиженной и исключенной из общего веселья. В конце концов, ведь не она была главной героиней праздника. И все же… она так надеялась…

В этом была ее ошибка.

Она приколола свою мечту о счастье на грудь девочке в переходном возрасте. Идиотка! Поняв, в чем дело, Кейт даже улыбнулась. Разумеется, ни на что не стоило надеяться. Вдруг почувствовав себя лучше и поняв, что может взять под контроль свои противоречивые эмоции, Кейт вернулась в зал.

29

Талли не следовало столько пить. На сцене она вынуждена была держаться за Джонни, чтобы уверенно стоять на ногах.

— Спасибо всем вам! — произнесла она, одарив толпу своей знаменитой улыбкой. — «Час подружек» достиг такого успеха благодаря вам!

Она подняла бокал, приветствуя всех находящихся в зале. И толпа разразилась аплодисментами. Талли вспомнила, что она приготовила речь, которая начиналась совсем другими словами, но поскольку она уже не могла вспомнить свою речь, то решила на этом остановиться.

Она повернулась к Джонни и обняла его за плечи:

— А теперь наступило время для нашего с моим партнером танца.

Оркестр заиграл медленную музыку. Талли взяла Джонни за руку и повела в центр зала. Она узнала мелодию — «Без ума от тебя».

«Только коснись меня, и ты поймешь, что все наяву…»

Это была песня, под которую Джонни и Кейт танцевали первый танец на своей свадьбе.

Талли подняла голову, посмотрела на Джонни и вдруг вспомнила то, о чем ей не следовало вспоминать: те минуты, которые она танцевала в его объятиях. Тогда играла другая песня — «Разве мы не получили почти все», — и в конце танца Джонни поцеловал ее. Если бы тогда она сделала иной выбор, пустилась бы за любовью, а не за славой, может быть, Джонни любил бы ее, подарил бы ей Мару, семью и дом.

В золотистом свете старинной люстры Джонни выглядел необычайно привлекательным. У него был тот тип ирландской внешности, которая от возраста только выигрывает. Он серьезно смотрел на Талли, и она вдруг вспомнила прежние времена, когда Джонни был сломлен жизнью и несчастлив. А ей удалось заставить его смеяться хотя бы в ту их единственную романтическую ночь.

— Ты всегда был отличным парнем, — сказала она и, произнеся это, поняла, что должна быть осторожнее со словами.

Она была пьяна, и ей лучше было бы выйти отсюда, но так приятно было плыть в мужских объятиях. Да и что плохого может случиться?

Джонни закружил ее, затем снова прижал к себе.

Публика одобрительно захлопала.

— Не стоило мне пить столько шампанского. Вот теперь не попадаю в ритм.

— Неудивительно. Ты никогда и ни в чем не была ведомой.

Услышав эти слова, она снова вспомнила все, что было между ними, во всех подробностях. Воспоминания прорвались через стены, воздвигнутые ею, чтобы не допускать их в свою жизнь. Талли остановилась и посмотрела на Джонни.

— Что же с нами случилось?

— А разве когда-нибудь были «мы», Талли? — усмехнулся Джонни.

И то, как он произнес это — легко и естественно, — навело Талли на мысль, что он, возможно, давно хотел задать ей этот вопрос. Она не поняла, что пряталось за этой усмешкой — грусть или ирония. Она лишь знала, что танец давно закончился, но Джонни не отпустил ее.

— Я не позволила этому случиться.

— Кейт думает, что я так и не забыл тебя.

Талли знала об этом, всегда знала. Так никогда и не коснувшись этой опасной темы их прошлого, связанного с Джонни и Кейт, Талли постаралась убрать подальше воспоминания об этом во имя своей дружбы. И лучше было оставить все как есть. Но, как всегда, алкоголь и одиночество сделали Талли слабой, и, вместо того чтобы прекратить этот разговор, она вдруг спросила: