Улица Полумесяца - [92]

Миссис Филдинг живо представила нарастающий ужас старой леди при каждом новом визите Сэмюэля, представила, как в невыносимом страхе она наконец задумала ужасное, разрушительное спасение. Думала ли она, к чему могла привести ее затея, что Джошуа мог бросить Кэролайн, развестись с нею из-за ее аморального поведения? Наверняка думала. И тем не менее, не знавшая в своем браке ничего, кроме горечи и унижения, она не могла свыкнуться с мыслью, что ее родные, ради которых она столько лет хранила тайну, могут в итоге узнать чудовищную правду.

А Кэролайн все это время ни о чем не догадывалась – ни о тяжком одиночестве и страхе свекрови, ни о том ужасе, который невозможно даже вообразить.

Наверное, о некоторых из таких проблем все же необходимо говорить, расшевеливая и тревожа чувства, ставя болезненные вопросы – тогда нить понимания могла бы объединить людей, которые никогда сами не испытывали страхов, подобных тем, что терзали других, возможно, живших с ними под одной крышей.

Подавшись вперед, миссис Филдинг отсмотрела третье, финальное действие пьесы.

Когда занавес опустился, Кэролайн прошла за кулисы в гримерную мужа, как обычно поступала после большинства спектаклей с его участием. Она нервничала так, словно ей самой предстояло выступить перед зрителями, а она не знала своей роли. Женщина множество раз повторяла то, что собиралась сказать ему, но вдруг он даже не захочет видеть ее? Не захочет ничего слышать? Тогда ей придется… придется настоять на своем. Кэролайн могла быть такой же решительной, как Сесиль Антрим или любой другой человек. Она любила Джошуа всем сердцем и не собиралась отказываться от него без борьбы. Надо было только собрать все имевшиеся в ее распоряжении таланты и силы.

Дверь в гримерную была закрыта, а изнутри доносился смех. Как он мог смеяться, когда покинул ее утром, не сказав ни слова?

Миссис Филдинг постучала. Ей не хотелось вторгаться в эту комнату без приглашения – ведь тогда она могла увидеть то, что предпочла бы не видеть. От этой мысли у нее похолодело на сердце и противно засосало под ложечкой от страха.

Послышался стук шагов, и дверь открылась. На пороге стоял Джошуа в халате, отчасти уже сменивший свой сценический костюм. В первый момент он выглядел пораженным, но потом лицо его немного смягчилось. Актер молча раскрыл дверь пошире. Внутри находились еще двое, мужчина и женщина.

Кэролайн захлестнула волна облегчения и… вины. Он не закрылся в гримерной ради тайного свидания!

С ним находились актеры, которых она видела в других спектаклях, и они радостно встретили ее. Совершенно искренне Кэролайн сама поздравила их всех с удачной премьерой и сама едва поверила тому, как естественно звучит ее голос.

Эти двое, казалось, собрались болтать целую вечность. Неужели они никогда не уйдут? Может, ей как-то намекнуть на желанное уединение? Нет… это была бы непростительная грубость.

Но потом эти слова сами вырвались у измученной страхом женщины.

– Я так рада, что пришла; не могла даже представить, что испытаю такое сильное впечатление, – звонко произнесла она. – В премьере обычно присутствует нечто особенное, что в дальнейшем никогда не повторяется. А я едва не пропустила ее… – Миссис Филдинг избегала встречаться взглядом с Джошуа. – С нами сейчас живет моя бывшая свекровь, а она сегодня неважно себя чувствовала. Я даже не думала, что ее может так расстроить… одно событие.

Актеры выразили беспокойство.

– Вам надо вернуться домой пораньше? – озабоченно спросил сидящий рядом с нею мужчина.

Кэролайн наконец взглянула на мужа.

– Она заболела? – произнес тот лишенным определенности тоном.

Его друзья тактично извинились и ушли.

– Заболела? – повторил Филдинг свой вопрос.

– Нет, – ответила Кэролайн.

Ее супруг выглядел усталым, а понимание между ними было слишком хрупким, чтобы играть словами.

– Она поступила подло, а сегодня я обнаружила это и когда уличила ее, она поведала мне о том, что подвигло ее на такой поступок, – рассказала Кэролайн.

На лице актера отразилось недоумение. Вряд ли его очень интересовали подобные проблемы. Он лишь терпел старую даму, сознавая, что должен это делать, вероятно, ради своей жены.

– Подло? – спросил он с сомнением.

Миссис Филдинг должна была продолжить.

– Да, я так полагаю, – сказала она. – Она написала крайне непристойное письмо Сэмюэлю Эллисону, пригласив его к нам на вчерашний вечер, и подписалась моим именем.

Почему же он ничего не отвечает? Кэролайн поспешно стала рассказывать дальше:

– Когда он явился, она специально удалилась из гостиной, чего никогда не делала раньше, и послала Джозефа за тобой.

– Почему? – медленно произнес Джошуа. – Я понимаю, что она не одобряла наш брак, считая меня недостойным актером, да еще и евреем, но чтобы решиться на такой обман…

Слезы обожгли его жене глаза, а горло ее сжалось от боли. Нет! Ей хотелось коснуться его, но сейчас это было бы ошибкой. Он мог воспринять ее жест как жалость.

– Нет! Это не имело к нам никакого отношения. Она боялась, что Сэмюэль знает кое-что о своей собственной матери, а следовательно, он мог также знать и о Марии, знать нечто ужасное, и она так жутко стыдилась этого, что для нее было невыносимо даже подумать, что кто-то еще может узнать об этом. Она страшилась того, что он мог рассказать мне, и хотела, чтобы ты решительно отказал ему от дома. Тогда ее тайна осталась бы в безопасности. Она пребывала в таком ужасе, что ее не волновало даже то, что она могла разрушить мое счастье. Она готова была на все, чтобы скрыть от меня ту тайну и, конечно, от всех остальных родных тоже. Она чувствовала, что не сможет жить, если мы узнаем…