Улица отчаяния - [68]
Управляющий слушал меня крайне скептически.
— Да вы хоть соображаете, сколько все это стоит? — поморщился он, обводя рукой свой разгромленный клуб.
— Да могу я заплатить, могу! Богом клянусь!
Теперь, когда обстановка чуть разрядилась, я старался орать не слишком уж отчаянно. Макканн вроде и не замечал моей беседы с управляющим, он пытался переглядеть троих вышибал зараз и для убедительности время от времени взрыкивал.
— А ты видел это окно, ну, стенку бассейна? — Управляющий указал подбородком на расшибленное Макканном стекло; я не стал оборачиваться, но согласно мотнул головой. — Это окошко, оно одно тянет на двадцать косых.
— Да пусть хоть на тридцать! — проорал я и глупо, истерически хохотнул. — А за все вместе пусть пятьдесят, хватит вам пятидесяти?
Управляющий явно выбирал — то ли плюнуть мне в рожу, то ли просто покачать головой и уйти, оставив нас этим гориллам на растерзание, но я шагнул вперед, осторожно, чтобы вышибалы не поняли меня превратно, вытянул руку и продемонстрировал ему свои сокровища. Управляющий присмотрелся, скептически покачал головой, выхватил карточки из моих пальцев и направился куда-то за стойку, в служебные помещения. «Чтоб они стояли и не шевелились», — бросил он на ходу. Вышибалы чуть расслабились, теперь они не делали никаких угрожающих движений, а просто стояли, внимательно на нас поглядывая. Я неожиданно понял, что чувствует умирающий зверь, окруженный ждущими своего часа стервятниками.
— Да чего там тянуть, — прошептал Макканн уголком рта, — давай уж сразу со всем и покончим.
Краем глаза заметив, что пролетарский герой чуть качнулся вперед, я судорожно взвизгнул и схватил его за плечо; вышибалы снова насторожились.
— Господи, Макканн, — взмолился я, — да не делай ты пока ничего! Подожди минутку, пожалуйста!
Макканн покачал головой и хищно взрыкнул, но и только. Из двери за стойкой бара доносился голос управляющего.
Время ползло с черепашьей медлительностью. Все так же шипела вода, четырехдольный ритм искалеченного вентилятора вытягивал секунды, как кишки из вспоротого брюха. Ковер под нашими ногами все более походил на болото. Вышибалы беспокойно переминались с ноги на ногу.
И наконец из двери за стойкой показалась плюгавая фигурка с сигарой.
Мое сердце колотилось в такт павшему вентилятору, сотрясая меня с головы до ног; думаю, его грохот можно было услышать даже на улице. За эти немногие минуты управляющий весь побледнел и как-то сник; в одной его руке были мои карточки, в другой — амексовский ваучер.
По мне прокатилась волна облегчения, острого, как оргазм.
— Мистер Уэйр? — сказал управляющий и откашлялся; я кивнул. — Не могли бы вы и ваш… друг пройти со мной?
У меня едва не подкосились ноги. Мне хотелось разрыдаться. Макканн недоуменно переводил глаза с управляющего на меня и обратно. Один из вышибал повернулся к управляющему. Коротышка с сигарой пожал плечами и кивнул в мою сторону.
— Вот этот, который здесь, парень, он может купить весь этот долбаный клуб. — Его голос звучал устало, почти скорбно. — По любой из своих карточек.
Макканн уронил розочку и уставился на меня. У него отпала челюсть.
— Так как мы там договаривались? Пятьдесят тысяч?
Управляющий раздумчиво закусил сигару, а затем торжественно изрек:
— Плюс НДС.
Я хотел было побазарить, но не стал. Вышибала, получивший столом в яйца, успел уже оклематься; он стоял рядом со мной и смотрел, как я заполняю на стойке ваучер, внимательно перепроверяя все цифры. Господи, да мне в жизни не приходилось вписывать в эти бумажки такую сумму.
— Просто поразительно, — сказал вышибала, промокая салфеткой небольшую ссадину на лбу. — У меня же есть все ваши альбомы, вы можете такое представить?
— Неужели? — пробормотал я, перечитывая ваучер.
— Точно. И я ходил на все ваши концерты в «Аполло», и на тот в «Барроулэндз», помните? — Я кивнул. — И на те два в «Ашер-Холле», это в семьдесят девятом, верно?
— Мне кажется, в восьмидесятом.
— Точно, — радостно кивнул верзила. — Здорово вы, ребята, работали, я всегда так думал. А вы сами так и вообще, ведь это вы писали все песни, верно?
— Часть их, — сказал я, подписываясь под ваучером на пятьдесят семь с половиной косых, и скосился направо. Макканн сидел у стойки, одна из официанток заботливо заклеивала его башку пластырем. Он смотрел на меня с каким-то не совсем понятным выражением.
— Да нет, — настаивал вышибала, — это вы их все сочиняли, верно? А все остальные, их имена были там так, для понта, верно?
— Ну, в общем-то, — промямлил я, не вдаваясь в уточнения.
— Ой, подождите секунду, я сейчас, — вскинулся вышибала и куда-то убежал; судя по лицу и голосу, его озарила некая блестящая идея. Управляющий изучал мой ваучер едва ли не внимательнее, чем я его заполнял. Люди из «Амекса» дали ему название и адрес адвокатской конторы, куда они пересылают все мои финансовые документы, я повторил эти данные наизусть, однако коротышка все еще в чем-то сомневался!
Вышибала вернулся с пластинкой. Нашей. В некотором роде. Это были «Золотники», жутко окрещенное собрание номеров, выкинутых при окончательном составлении альбомов, да не совсем удачных версий некоторых синглов, выпущенное «Эй-ар-си» уже после распада группы. Хреновая, доложу вам, пластинка; если на ней и было что-то пристойное, так только сверхбыстрый припанкованный вариант «Хайратого любовника из Ливерпуля», мы записали его во время парижских гастролей, в пьяном состоянии и сугубо для хохмы. Я сразу же во всеуслышание заявил, что не имею ко всему этому безобразию ни малейшего отношения, и до сих пор цапаюсь с Риком Тамбером (особенно насчет названия, «Золотники», это ж надо такое придумать).
