Улица Иисуса - [5]

– Быстро ты обернулся, – заметил Али, – и, главное, не с пустыми руками. Я как-то спрашивал на базаре вино, все руками разводили.

– Тебя порода выдает, – сказал Егор, – в лице благородство, на сахиба похож. Люди опасаются.

– Благородством и ты не обделен, – возразил Али.

– Да, но я иноверец. Меня не боятся. Ну что, мы уходим?

– Да.

* * *

Али снимал часть дома, стоящего на пологом холме. Дом был крайний в ряду других строений и ближайший к пристани. Одну комната с выходом на открытую террасу, с которой было видно море. Преимуществом был свой вход со двора.

– Очень удобно, – заметил Егор, обозревая местности, – до пристани рукой подать. Если что, мы прямиком туда и поминай, как звали. Надо будет купить лодку и держать ее в порту. Когда мы здесь, как следует, набедокурим, так и поступим. В последний раз очень удачно получилось в Баку. Как интересно там твоя княжна поживает, небось, глаза все выплакала.

– Если мне не изменяет память, она покинула Баку раньше нас, – возразил Али.

– Это ничего не меняет, – заявил Егор, – такого героя, как ты, забыть трудно.

– А что, ты собираешься и здесь бедокурить? – поинтересовался Али.

– Я? – удивился Егор. – Да я самый спокойный человек на свете. Это ты всегда умудряешься попасть в историю и меня втащить за собой. Итак, что мы приготовим на ужин. У тебя здесь нет прислуги? Жаль, значит, придется все самим делать. Хасан передал для тебя всякие гостинцы, в том числе копченую осетрину. Ну и вкус у нее, я тебе скажу, пальчики оближешь. Соседи сюда к тебе ходят? А то неудобно получится, если они истинные мусульмане. Мы же вино пить будем.

Егор выложил из корзины баранью ногу, стопку лепешек, большой пучок зелени.

– Я предлагаю, – сказал он, – развести во дворе огонь, устроить очаг, подвесить над ним ногу и по мере готовности срезать с нее куски, как это делали варвары.

– Но мы же не варвары, – возразил Али, – лучше эту ногу нарубить на куски, и приготовить обыкновенный кебаб.

– Мы не варвары, – согласился Егор, – но иногда хочется побыть ими.

– Будь по-твоему, – сказал Али, – ты гость. Главное, чтобы снег не пошел.

Он выкатил из-под террасы два больших речных валуна, видимо оставшихся от строительства дома. Из таких же камней, но поменьше размером были сложены стены. Из камней поменьше устроил скамью, положив сверху доску.

– Приступай, – сказал он.

– А вертел? – спросил Егор.

– Будет вертел, – ответил Али и пошел на хозяйскую половину двора.

Через полчаса во дворе пылал очаг, над ним крутилась баранья нога, перед скамьей стоял низенький собранный наспех столик, где на скатерти лежал круг овечьего сыра, ворох зелени, и стопка лепешек. На деревянной доске тонко нарезанные ломти копченой осетрины, высокие чаши из белой обожженной глины. Кувшин с вином скромно прятался за каменным валуном. Подрумянившуюся поверхность бараньей ноги Егор срезал острым ножом. Когда набралось на одну порцию, Али переложил мясо на краюху хлеба, укрыл зеленью, посыпал рубленым луком с барбарисом. Егор внимательно наблюдал за его действиями.

– Отнесу хозяину дома, пока мы еще не выпили, – пояснил Али и ушел.

Егор продолжил вращать ногу.

– Ничего не поделаешь, – сказал он вслед другу, – обычай – это важно.

Али вернулся, держа в руках огромную айву.

– Это десерт, сосед дал, – пояснил он.

– Садись, – предложил Егор и подал ему чашу, до краев наполненную вином.

– Как бы снег не пошел, – сказал Али, озабоченно поглядывая на небо.

– Да что нам снег, – беззаботно ответил Егор. – Мясо почти готово, пойдет снег, переместимся под навес. Твое здоровье!

Выпили, и Егорка тут же наполнил чаши.

– Не части, – предупредил Али, – еще не вечер.

– Как это не вечер, уже смеркается.

– Это потому что зима, сейчас только четыре часа. В это время я обычно еще на работе нахожусь.

Егор пропустил это замечание мимо ушей, он сказал, заглядывая в чашу:

– Какое замечательное вино, интересно, как оно называется.

– У этого вина нет названия. Местное, здесь в деревнях много виноградников. Все не съедается, а выбрасывать жалко – делают вино на продажу. Сами тоже пьют.

– А как же Коран?

– А Коран им не указ, они только внешне мусульмане. Втайне веру предков исповедуют. Такие же язычники, как и ты.

– Я уже чувствую к ним симпатию. Как вообще этот город? Почему ты здесь решил якорь бросить?

Али улыбнулся.

– Ты стал употреблять морские термины.

– Ну что же делать, бытие определяет сознание.

– Мне здесь понравилось, – сказал Али. – И горы есть, и море. Народ, правда, плутоватый, необязательный. Бакинцы в этом смысле честнее. С кем-то договариваешься, назначаешь время, а он опаздывает на час, на два или вообще не приходит. И главное, потом не чувствует себя виноватым.

– А где монголы? – спросил Егор. – Мы так долго сидели на острове, боясь высунуть нос. А их здесь вроде бы и нет.

– Есть небольшой гарнизон на выезде из города. Они живут в своих шатрах. Казалось бы, их нойон должен был выгнать местного хана из дворца и занять его место, но у них свои правила и устои. И это не может не вызывать определенного уважения. При добровольной сдаче города они обкладывают его данью, оставляют местного владыку и двигаются дальше. Ленкоранский хан так и поступил. Но двигал им не разум, а трусость, он оказался тороплив. Теперь, когда все завоевано монголами, понимаешь, что все было напрасным. Битвы, сопротивления жителей. Погибли сотни тысяч и все это зря. Для жителей Ленкорани ничего не изменилось. Как были под властью хана, так и остались. В идеале оборона должна происходить следующим образом. Правитель не должен закрываться в городе, подставляя мирных жителей. Подступила к городу вражеская армия, ты должен вывести войско в чистое поле и сразиться. Исход этого боя определит, кто будет владеть городом.