Укротители моря - [8]

– Конечно. Но ему очень мешает один недостаток – его произношение, речь сразу выдает Тома.

Сесилия сжала руку Николаса.

– Не могу ли я чем-то здесь ему помочь?

Однако мысли Ренци приобрели иное направление. Сесилия уже не была той наивной девочкой-ребенком, которую он знал прежде. Она превратилась в очаровательную, с изысканными манерами женщину, присутствие которой могло украсить любое общество.

– Возможно, когда у тебя будет свободное время, нам стоит встретиться и обсудить кое-что.

Он почувствовал, как краска бросилась ему в лицо.

– Почему бы и нет, Николас! – весело воскликнула Сесилия. – Я сочла бы твое поведение назойливым, если бы не знала тебя так долго.

Она улыбнулась ему и снова с неподдельным интересом стала выбирать шляпу для своего брата.

Кидд получил право носить парик, но упорно не желал этого делать, может быть, от того, что в годы своего ученичества много ухаживал за такими париками, как «Комета», «Королевская птица», «Длинный боб» и удивительно пушистый «Кейдоган», но теперь все они вышли из моды. Он не будет носить никакого парика, а просто перетянет волосы сзади черной лентой. Право пудрить волосы облагалось налогом, поэтому неудивительно, что он предпочел всем парикам собственную шевелюру.

Портной сдержал обещание – через три дня костюмы Кидда были готовы. Томас стоял в спальне перед громадным зеркалом и смущенно рассматривал свое отражение. Жилет с глубоким вырезом сидел как влитой над его выпирающими мышцами, но панталоны казались слишком обтягивающими. Однако, подумал он, в таком виде будет не стыдно появиться на людях. Том удовлетворенно взглянул на белые чулки и башмаки с пряжками, затем повернулся перед зеркалом.

– Приятно видеть тебя в хорошем настроении, дружище, – раздался позади голос Ренци.

– А как же иначе, – ответил Кидд, поправляя манжеты. – Ты готов, Николас?

– А-а! – Ренци помахал пальцем перед собой.

– Что? Ах, да! Я хотел сказать: вы готовы, мистер Ренци?

– Да. Ну что ж, не пора ли нам показаться на люди?

Ренци был одет во все коричневое, точнее, в темнокоричневое: панталоны, сюртук и даже жилет – все было одного и того же цвета. На этом фоне ярко выделялись светло-желтый галстук и такого же оттенка чулки. Словно романтический герой, он надел широкополую темную шляпу и залихватски сдвинул ее набок.

Впервые в жизни Кидд взял в руки трость из черного дерева. Шагая по Соборной улице, он поначалу чувствовал себя неуверенно, то неуклюже наклоняясь вперед и стуча тростью о землю при каждом шаге, то начиная бесцельно вращать ею. Ему никак не удавалось избавиться от неловкости, однако когда случайный прохожий уступил ему дорогу, Кидд почувствовал себя увереннее. Они прошли под городскими часами на главной улице, где сторож при городской ратуше отдал им честь, свернули в ближайший переулок и вошли в мрачный подъезд одного из домов.

– Можно мне представить месье Дюпона? Он будет вашим танцмейстером.

Низенький, с живыми поблескивающими глазами человечек изящно изогнулся, как показалось Кидду в самой экстравагантной позе, затем выпрямился, не отрывая взгляда от гостей.

– Приятно познакомиться с вами, – выдавил из себя Кидд и неуклюже поклонился в ответ. Ренци и Дюпон обменялись взглядами.

– Месье Дюпон будет обучать вас грации и танцам. Вы будете посещать его каждый день и на протяжении часа упражняться в этом искусстве.

– Ну, мистер Кидд, вы все-таки не на борту своего корабля. Сэр, держитесь чуть-чуть свободнее, непринужденнее, – пронесся над манежем громкий голос владелицы конюшни.

«Такой голос легко мог бы долететь, особенно по ветру, от квартердека до носа корабля», – подумал Кидд.

Чувствуя неуверенность седока, лошадь недовольно помахивала распушенным хвостом. Она злобно косилась на Кидда, который безуспешно пытался сесть в седло, прыгая за ней на одной ноге.

Ренци слез с коня и подошел к приятелю. Он проверил подпругу, подергал вниз стремена.

– А, все ясно, конюх решил позабавиться. С такими стременами твои колени окажутся выше ушей. Давай их ослабим.

Ренци немного опустил стремена. Он похлопал лошадь по крупу, и она, почувствовав твердую руку, успокоилась.

– Посмотри, вот верх. Ну-ка ухватись за него. Держишь? Возьмись за эту скобу. Теперь установи по себе длину стремени, оно должно касаться твоего тела вот на таком уровне.

Кидд кое-как взгромоздился в седло и вдруг осознал, как высоко он сидит. Лошадь фыркнула и мотнула головой. Он понял, что не стоит суетиться, а то еще случится что-нибудь ужасное.

– Наконец-то! Кажется, мы все-таки решились проехаться верхом, – прогремел над манежем насмешливый голос хозяйки. – Давайте, начинайте!

Лошадь тяжело поскакала по кругу, и Томас почувствовал себя увереннее.

– Спину прямее, мистер Кидд!

Стараясь держать спину ровней, Кидд проскакал второй круг.

– Господи боже мой! Да, держитесь прямей в седле, мистер Кидд. Двигайтесь так, чтобы ваши движения сливались с движениями лошади, сэр.

Лошадь перешла на рысь, и Кидду понравился такой аллюр. Он даже перестал чрезмерно натягивать поводья, из-за чего лошадь то и дело издавала жалобное ржание. За открытыми воротами лежало широкое поле. Ренци перешел на галоп. Кидд скакал следом за ним. Он слышал только глухой топот копыт и тяжелое дыхание животного. Его охватило радостное пьянящее возбуждение. Почувствовав его настроение, лошадь поскакала быстрее и ровнее.