Укротители лимфоцитов и другие неофициальные лица - [25]

Веселый автобус

Если вы полагаете, что жизнь вообще и научная мысль в частности кипит, шипит и пенится исключительно в нашей лаборатории и прилегающих к ней окрестностях, то этот мой рассказ послужит безоговорочным доказательством обратного.

Немногие знают, что бегает по одному из районов Праги веселый автобус. Точнее, про автобус-то знают, отчего же не знать, он ведь в расписании указан под совершенно конкретным номером, но вот о том, что от станции метро “Будейовицка” до конечной своей остановки и в обратном направлении этот самый автобус превращается в веселый, знает от силы сотня человек плюс те редкие очумевшие пассажиры, которые однажды попадают в него случайно и больше стараются не попадать.

Маршрут этот заканчивается у грандиозного комплекса Микробиологического института Академии наук Чехии, а продолжается нашим институтом – экспериментальной и клинической медицины. В результате до метро в нем едет куча-мала ученых-естественников, и почти каждая поездка превращается в трогательную смесь научной конференции и посиделок старинных знакомых. Не далее как в пятницу мы с Доктором К. и Солнечным Л. ехали благословенным маршрутом к метро, и выглядело это так.

Доктор К., вступив в автобус, объявил:

– Коллеги, добрый вечер, можете не вставать, я еще не настолько стар, чтобы уступать мне место. Я со скромным изяществом постою в уголке. Но напоминаю, у меня отличная память на лица.

Бакалавры и магистры (а их в салоне человек шесть) поднимаются с мест и жестами приглашают нас сесть, докторанты и постдокторанты (их больше, чем студентов, потому что они все уже научились уходить с работы только после третьего пинка вахтера) улыбаются во весь рот и продолжают сидеть.

Вредный голос из передней части салона:

– Самый старый тут я. И я уже с комфортом сижу, а ты мне до сих пор докторанта не вернул.

– И не верну, – невозмутимо отзывается Доктор К., взгромождаясь на сиденье как на трон и приглашая нас с Л. последовать его примеру. – Он потерялся. Я его отправил в Голландию антителами заниматься, а он увлекся секвенированием микросателлитов, заметьте, даже не на шестой хромосоме. Вы воспитали предателя!

– Неправда! – возмущается вредный голос. – Докторант Грушек просто очень увлекающийся человек – однажды он у меня отпросился на три месяца в отпуск. Знаете зачем?

Автобус затаивает дыхание.

– Он увлекся квазарами! – торжествующе говорит голос из передней части салона. – И, пока не перелопатил всю литературу о них, на векторы и трансфекты смотреть не мог – говорил, тошнит.

Насмешливый голос откуда-то из середины:

– Что, в его микроскопе случайно отразилось звездное небо, как в колодце?

– В ученом должно быть благородное безумие, – заявляет Солнечный Л., – я, например, живописью увлекаюсь. Абстрактной.

– Я помню, – откликается скрипучий голос тоже откуда-то спереди. – Вы еще на гистологии таких уродов вместо клеток в тетради рисовали, что они мне снились по ночам, и только благородное сострадание к вашим родителям помешало мне на экзамене поставить вам неуд.

– Профессор Прохазка! – радуется Л. – Я так давно вас не видел! Как ваши дела?

– Скверно, – отзывается Профессор Прохазка (строго говоря, Л. и сейчас его не видит – профессор совсем маленького роста, особенно когда сидит). – Нынешние студенты рисуют еще хуже вас, а для того, чтобы выдавать свою бездарность за стиль, им не хватает вашего кругозора и вашего нахальства.

– Зато у профессора статья новая вышла в Transplantation, – говорит счастливый девичий голос совсем рядом с нами.

– Новотная, не подлизывайтесь, – строго одергивает ее Профессор Прохазка, – на завтрашней пересдаче это учтено не будет.

– Не трожь девочку, – это опять вредный голос спереди, – она у меня таких мышей с муковисцидозом вырастила – куда там этим слабакам из Геттингена. Если Грушек не вернется и если ты ей завтра поставишь зачет, я ее к себе возьму диплом писать. (Раздается счастливый девичий вздох.)

– Да бросьте вы о чепухе, – гудит бас из середины, – лучше вот что мне скажите: у меня больной, мы ему почку позавчера утром пересадили, антител нет и не было, икс-эм чистый, ишемия минимальная часа три, почему функция трансплантата отложенная?

Доктор К. прикрывает глаза:

– Доктор Славик, у вашего больного на биопсии клеточное отторжение, я только сегодня показывал студентам, хрестоматийный образец. Поправьте терапию и наберите мне, пожалуйста, пару пробирок крови, там у него очень любопытно популяции Т-лимфоцитов разделились.

– Спасибо, – басит нефролог, – а когда “Бавария” играет? Сегодня?

– Идите к черту со своим футболом, – напористый женский голос тотчас за нами, – Доктор К., почему до сих пор не сдан финансовый отчет за прошлый квартал? Почему вы опять превысили расходы по грантам и почему вас не бывает на рабочем месте, когда я пытаюсь до вас дозвониться?! Кстати, Доктор Славик, вас последние два пункта тоже касаются.

– Моя королева, – отзывается Доктор К., – разве вас не предупреждали, что любовь и наука не считают денег? Тем более их не считает любовь к науке. А мое отсутствие – чистая случайность (ага, конечно, и это не Доктор К. сделал нам внушение, что тому, кто сдаст его пани Шульцевой, нашему главбуху, он лично отрежет все пуговицы на халате и рукава. Возможно, даже с руками). Поведение же Доктора Славика я считаю возмутительным. Хотите, вызову его на дуэль? В качестве оружия предлагаю пипетки.