И сейчас она сидела верхом на лошади уверенно и непринужденно, словно родилась в седле. Куин ощутил, как его охватывает возбуждение. Он уже забыл, что привело его сюда.
Словно почувствовав его взгляд, Кейси медленно повернула голову. Увидев Маккиннона, она застыла и пропустила вопрос отца мимо ушей.
Тень мелькнула по ее лицу, но она справилась с собой и через силу улыбнулась Кори.
Что ж, угрюмо подумал мужчина, чего-то подобного и стоило ожидать. Однако он продолжал смотреть на Кейси, не в силах отвести от нее глаз.
Когда Кейси не ответила на вопрос и уставилась куда-то через его плечо, Кори обернулся. При виде Маккиннона на его лице появилась широкая улыбка. Он энергичной походкой направился к Куину.
Маккиннон пошел навстречу человеку, которого считал своим третьим отцом. Ему посчастливилось с ним познакомиться благодаря своему отчиму – их с Кори связывала многолетняя дружба.
Кори был всего лишь на пару сантиметров ниже Маккиннона – настоящий гигант с большим добрым сердцем и щедрой душой, он беззаветно любил землю и обожал свою жену. Его счастье было беспредельно, когда он узнал, что у него есть дочь и два сына.
– Маккиннон! Рад тебя видеть, – Кори заключил мужчину в свои медвежьи объятья. – Давненько тебя не было в наших краях. Чему обязаны?
– Ей, – Маккиннон кивнул в сторону Кейси. – Она вчера приходила ко мне.
– Знаю, – кашлянув, сказал Кори и при этом совсем не выглядел удивленным. – Она мне все вчера рассказала.
– Я пришел, чтобы сказать, что беру ее на работу, если она еще не передумала.
– Задай этот вопрос ей. Думаю, вчера ты немного погорячился, – с присущей ему прямотой сказал Кори.
– Так и есть, – кивнул Маккиннон. – Что происходит? – он удивленно поднял брови, прислушиваясь к громкому ржанию беснующейся лошади и крикам людей.
– Вишес-Гланса выводят из конюшни. Кейси решила, что настало время показать ему, кто в доме хозяин.
– Ты должен ей запретить! – Маккиннон так резко повернул голову в сторону Кейси, что чуть не свернул себе шею.
– Если бы я мог! – усмехнулся Кори. – Она отказывается меня слушать, хотя знает, на что он способен.
– И ты ей позволишь?! – недоверчиво воскликнул Маккиннон, поворачиваясь к нему.
Слава Вишес-Гланса – лучшего производителя, который когда-либо находился в конюшнях Кори, – была дурной. Отличный племенной жеребец, чье потомство регулярно побеждало на самых престижных скачках, он еще как-то терпел седло на своей спине, но стоило ему почувствовать на себе всадника, глаза его загорались огнем злобы и ненависти, за что он и получил свою кличку2. Разные жокеи пытались приручить его. Некоторым это стоило сломанных конечностей.
– Я не могу запретить ей, – пожал плечами Кори. – Моя дочь – взрослая женщина, и у нее есть голова на плечах. Я предупредил, на что она идет, но она и слышать ничего не хочет. Она сказала: «Я прекрасно понимаю, конь опасен, и если бы не была уверена в своих силах, то не стала бы и пытаться». И добавила: «К этому негоднику просто нужен особый подход». Вот мои ребята и собрались, чтобы посмотреть, про какой такой подход она толкует. – Он ухмыльнулся. – Заодно увидишь, какова она в деле.
Маккиннон судорожно сглотнул. Неужели у Кори помутился рассудок? Ведь это его дочь, и она сейчас, как пить дать, сломает свою чертову шейку! Он открыл было рот, чтобы попытаться образумить Кори, но в этот момент тяжелая рука опустилась на его плечо.
– Успокойся. С ней ничего не случится.
Однако Маккиннон успел заметить, как по лицу Кори пробежала легкая тень озабоченности. Видимо, сам он был далеко не так в этом уверен.
Маккиннон ничего не понимал. Ведь ясно же, Кори волнуется за дочь. Почему же не отговорить ее, пока не стало слишком поздно? Куин провел рукой по лбу, чтобы вытереть испарину.
Кому, а главное, зачем этой девчонке потребовалось что-то доказывать?
Когда мужчины подошли к загону, Кейси недовольно посмотрела на Маккиннона, но ничего не сказала. Кори заметил это и хмыкнул:
– Кажется, она еще дуется на тебя.
Маккиннон промычал себе под нос нечто неразборчивое, потому что в этот момент подвели оседланного Вишес-Гланса. Двое здоровых конюхов с трудом держали его, пока Кейси ласточкой взлетала в седло. Почти сразу же они отпустили поводья и бросились за ограду, где уже собралась приличная толпа.
Почувствовав на себе всадника, жеребец словно обезумел. Когда он взвился в небо, изгибая спину под немыслимым углом, сердце Маккиннона забилось где-то в области горла, а рубашка намокла от пота. Через несколько томительных минут, которые ему показались вечностью, стало очевидно, что он недооценил Кейси. Маккиннон и не заметил, как его голос смешался с возгласами одобрения других мужчин.
Вишес-Гланс резко менял направление, вставал на дыбы, крутился волчком, но не мог избавиться от всадницы, которая словно прилипла к его спине.
Через двадцать минут жеребец совсем выдохся. Роняя пену, с тяжело вздымающимися боками, он перешел на легкий галоп, признавая свое поражение.
Мужчины разразились восторженным ревом. Некоторые аплодировали.
– Черт возьми! Где она научилась так ездить верхом? – спросил Маккиннон, не сумев сдержать эмоций.
