Укротить мустанга - [3]

– Ты уверен в этом только потому, что у меня нет твоих мышц и ты можешь смотреть на меня сверху вниз? – гневно спросила девушка.

– Если бы ты была на моем месте, то согласилась бы, что это веская причина, – возразил Куин.

– Шовинист!

– Думай, как тебе нравится, но на работу я тебя не беру. Думаю, в Бозмене ты сможешь найти для себя что-нибудь более подходящее. Кстати, почему бы тебе не открыть там магазин одежды? Ты ведь этим занималась, верно?

Кейси чуть не задохнулась, так возмутил ее его снисходительный тон.

– Всего хорошего, – выдохнула она в его невозмутимое лицо и поспешно направилась к выходу.

Мужчина смотрел ей вслед, похлопывая по шее забеспокоившегося коня.

Только когда Кейси покинула конюшню, Маккиннон позволил себе вздохнуть и расслабиться.

Она ушла, но ее гнев все еще витал в воздухе.

Может, я был не совсем справедлив по отношению к ней? Нет, не важно, что у нее там написано в резюме, на работу я ее не возьму. И точка.

Он вернулся к чистке Шторма, думая при этом о Черном Принце. За ним нужен глаз да глаз и твердая рука. Миниатюрной женщине не справиться с этим вороным арабским жеребцом, чья шкура блестит на солнце, отливая черным перламутром, и чей характер тоже черен, только без блеска. Маккиннон в который раз подумал, что кличка «Черный Дьявол» подошла бы этому жеребцу куда лучше.

У арабов крайне редко встречается вороная масть, и уж совсем несвойствен им подобный норов. Маккиннон склонялся к мысли, что причиной злобного нрава Черного Принца стало дурное обращение. Только терпение и доброта превратят его в араба не только по крови, но и по характеру.

Когда бизнес расширится, у нас могут появиться другие, не менее непредсказуемые лошади.

Маккиннон снова подумал о Кейси. Конечно, она родилась в Техасе и – он готов это допустить – даже разбирается в лошадях и тренерской работе, но работать у него она не будет. Потому что такую ответственность на себя он брать не желает.

У Маккиннона была на это и другая, более личная причина. После того как Линетт Фрэнклин бросила его, он решил, что женщинам на его ранчо не место. Он любил эту женщину настолько, что доверил ей свою тайну. Но не прошло и двое суток, как ее и след простыл. Ее предательство стало для Куина сильным ударом, и он решил, что строить прочные, длительные отношения не имеет смысла. Небольших интрижек время от времени вполне достаточно, чтобы не забывать, что ты все еще мужчина.

Другое дело Кейси. Она притягивала его к себе куда больше, чем Линетт. Проклятье, да разве может нормальный мужчина противиться ее обаянию, глубины которого она даже не осознает? Хуже всего то, что она дочь Кори и кузина Дюранго – Ренджи, как называл своего лучшего друга Маккиннон. Один только этот факт способен поставить крест на их гипотетических отношениях.

– И плевать, что она там себе думает, – бормотал Маккиннон, яростно натирая бок Шторму и безуспешно пытаясь выкинуть из головы волнующую походку Кейси.

Он поступил правильно. Если женщина согласна удовлетворить обоюдную страсть и после этого ничего не требовать взамен – отлично, никаких проблем. Но ведь у Кейси на лбу написано, что она не относится к такому типу женщин!

Семья, домашний очаг, дети... Я ничего не забыл? Это то, что нужно ей, но не мне. Именно поэтому следует держаться от нее подальше.

* * *

Все еще кипя от негодования, Кейси выскочила из полумрака конюшни на теплое июньское солнце. Пролетев несколько метров, она заставила себя замедлить шаг и постаралась успокоиться. Даже слов нет, как он с ней обошелся! Грубый, примитивный мужлан – пусть и красивый! – но с прямыми извилинами. Он мысли не допускает, что женщине по силам справиться с мужской работой!

Она оглянулась и забыла про свой гнев, невольно восхитившись красотой величественных гор, видневшихся позади дома Маккиннона, который тоже оставлял самое приятное впечатление. Не такой огромный, как у ее отца, его построили совсем недавно, но в нем, как и в его владельце, была какая-то изюминка.

Услышав ржание и фырканье, Кейси оторвалась от созерцания гор и увидела группу лошадей, которых вели к загону. Ее внимание привлек вороной жеребец. Красиво изогнутая шея, маленькая изящная голова и почти вертикально поставленный хвост, развевающийся на ветру, выдавали в нем чистопородного араба.

Конюх, ведущий гнедого жеребца, вдруг споткнулся на ровном месте и, чтобы удержать равновесие, повис на поводе. Гнедому это не понравилось, и он остановился, взбрыкивая задними ногами перед самой мордой вороного. Черный как смоль жеребец взвился на дыбы, задев опешившего конюха копытом, и вырвал из его рук повод.

Никто не успел толком ничего понять, как оказавшийся на свободе конь уже сорвался в бешеный галоп.

Подоспевшие работники фермы быстро завели гнедого в загон и бросились ловить вороного жеребца, который ураганом несся на Кейси. Она шла прямо на него, протягивая руку, словно предлагая лакомство, и что-то негромко говорила мелодичным успокаивающим голосом...

Внезапно Шторм навострил уши и заржал. По его поведению Маккиннон понял: снаружи что-то случилось. Он выскочил из конюшни и на миг замер, когда увидел Черного Принца, на полном скаку несущегося прямо на Кейси. Почти в ту же секунду он бросился вперед, не особо надеясь успеть и неосознанно молясь о чуде.