Укрощенная гордость - [49]

А это означало, как сообразила она, что их медовый месяц, едва начавшись, подошел к концу.

10

Несмотря на царящую вокруг жару, Полетт тряслась словно в лихорадке. Карлос оставил подробнейшие инструкции о том, каким образом в случае смерти тело его должно быть перевезено в Испанию, дабы упокоиться в семейном склепе клана Мендоса в Сарагосе. На похоронах присутствовали лишь члены семьи, и даже представители прессы были оставлены за решеткой кладбища, напоминая стаю голодных волков, сдерживаемых лишь присутствием полиции.

– Никогда не ожидала, что мне его так будет не хватать, – прошептала Лоредана. – Всю свою жизнь я провела с ним рядом. Почти пятьдесят лет он указывал мне, как я должна поступать… И теперь я чувствую такую пустоту!

Но не одна лишь она испытывала такое чувство. Нечто подобное происходило и с самой Полетт. Умом она прекрасно понимала, что Франко сейчас не до нее, что жизнь его от рассвета до заката была сопряжена с массой неотложных дел. И все же ей было грустно и одиноко без его ласк.

Впрочем, Франко не только потерял отца. Вместе с тем он унаследовал от него и всю ту великую империю, управление которой представляло собой колоссальный труд. Одновременно Франко «унаследовал» и лишенную наследства безутешную вдову Карлоса. Полетт изо всех сил пыталась вызвать в себе чувство сострадания к Бонни, но не могла не заметить, что та рыдает лишь оттого, что потеряла Франко, а вместе с ним – баснословный капитал. Однако печаль ее по усопшему мужу выглядела настолько искренней, что даже искушенный Франко клюнул на столь искусно разыгранные проявления чувств. Он стал относиться к Бонни куда мягче и теплее.

Со всех сторон сверкали фотовспышки. Полетт зажмурилась.

– Не обращайте на них внимания, миссис Беллини, – наклонился к ней охранник, – вы быстро к этому привыкнете.

Но Полетт вовсе не была уверена, что это у нее получится. Стоило им покинуть Парадиз, как она сообразила, отчего Карлос приобрел этот уединенный остров. В любом аэропорту, в любом общественном месте журналисты липли к ним, словно осы на мед.

– Вы сейчас для них – первоочередная новость, – произнес охранник, когда Полетт удалось наконец пробраться к автомобилю. Однако Полетт сейчас больше всего волновало, что собирается делать Франко, который, судя по всему, совсем не собирался садиться с ней в одну машину. Да и не слишком часто появлялся он в ее постели в эти дни. По ночам Франко разбирал документы отца, ел в самое неожиданное время и никуда не выходил без того, чтобы за ним по пятам не топали как минимум трое громил-охранников.

– Пожалуй, пойду посплю, – пробормотала Лоредана, когда они наконец добрались до роскошного поместья, некогда служившего Карлосу постоянной резиденцией.

Бонни прибыла туда же на автомобиле вместе с Франко. Полетт угрюмо следила из окна, как она выбирается из машины, – само воплощение грации и женственности.

– Франко! – выскочив из комнаты, позвала его Полетт, и голос ее гулким эхом отразился от стен гигантского зала.

– В котором часу мы будем обедать? – произнесла Бонни таким тоном, будто Полетт и вовсе не было рядом.

– В семь, – ответил Франко и устремил на Полетт рассеянный взгляд своих золотистых глаз. – Привет, незнакомка, – с ироничной улыбкой произнес он.

Полетт двинулась ему навстречу.

Но пара секретарш, похожих друг на друга, как близняшки, отвлекли его внимание. Он тут же направился к ним, и внутри Полетт что-то взорвалось.

– В следующий раз, когда захочешь со мною повидаться, предупреждай заранее! – воскликнула она и, развернувшись, бросилась обратно в свою комнату.

– Встретимся в постели… нынче в полночь. Обещаю! – крикнул Франко ей вдогонку.

Полетт гордо тряхнула головой, и Франко двинулся за ней. Однако им так и не удалось остаться наедине. Возле них тут как тут выросли двое охранников.

– И что, так будет продолжаться вечно? – прошипела Полетт. Ее внезапно охватило отчаяние.

– Нет, но потребуется некоторое время, пока все не утрясется. Карлос держал финансовые дела в строгом секрете. Он верил лишь в то, к чему прикасались только его собственные пальцы. И до смертного одра работал по двенадцать часов в день, – сообщил Франко. – Он все же надеялся, что у него впереди еще масса времени для завершения дел.

Произнесено это было таким официальным тоном, что Полетт уже начала сомневаться в существовании прежнего Франко. Перед ее лицом предстал истый сын Карлоса Мендосы, повторяющий покойного отца каждым своим словом, каждым жестом. И найдется ли в его новой жизни место для нее?

Внезапно Полетт обнаружила, что осталась наедине с Бонни. Лоредана скрылась в своих апартаментах. А Полетт крайне хотелось, чтобы именно Бонни убралась к себе.

– Неважно же вы выглядите, – вздохнула прекрасная вдова, глядя в потускневшие глаза Полетт. – Вам бы следовало пойти поспать, милая.

Плотно сжав губы, Полетт бросила ненавидящий взгляд на только что, казалось бы, убитую горем женщину.

– Вам мерещится то, чего нет и в помине, – зло ответила она.

– Вы ведь хотите, чтобы я побыстрее убралась, верно? – с усмешкой спросила Бонни. – Только я никуда не собираюсь убираться. Не дождешься, милочка! Мы с тобой одна пара – ты да я, – продолжая нагло улыбаться, объявила Бонни. – Мне тоже некуда идти. Карлос не оставил мне ни пенни. Так что нынче я завишу лишь от Франко. А он не посмеет выгнать меня прочь.