Укрощение строптивого - [11]

За моей спиной некоторое время царила тишина, а после грохнул оглушительный хохот, от которого я сморщилась и заткнула уши.

— Квиты, — сквозь смех выдавил вампир. — Мне твой визг тоже не сладкой музыкой был.

— Расскажите? — я вывернулась и посмотрела на него.

— Целый день момента ждала? — все еще посмеиваясь, спросил мой упырь, и я кивнула, глядя на него преданными глазами.

— Девочка, ты себе не представляешь, как ты меня раздражаешь, но я вынужден признать, ты неподражаема, — он снова зашелся в хохоте, а я сердито засопела. — Слушай, — вампир, наконец, начал успокаиваться, — ты уже едешь выходить замуж, зачем тебе сейчас нарушать свое спокойное неведение?

— Я хочу знать, — упрямо произнесла я. — Расскажите.

— Не отстанешь? — усмехнулся телохранитель, я помотала головой. — Ладно, расскажу. Но чтобы потом отстала от меня, даже если захочется задать дурацкий вопрос.

— Какой? — хмуро спросила я.

— Что мне делать? — пафосно и жутко пискляво провозгласил он.

— Клянусь, — торжественно пообещала я.

— Ну-ну, — снова усмехнулся вампир и отвернул мою голову.

Я благодарно погладила затекшую шею и приготовилась слушать. Вампир наклонился, еще раз втянул носом мой запах и хмыкнул, заметив, как я дернулась. Все-таки странные существа эти вампиры. Из-за особенности их кровотока и температуры тела, мои предки считали их из разряда нежити. Тогда-то им и прилепили название — упырь. А они живые. Мыслят, дышат, чувствуют, самоуверенны и заносчивы. Рождаются, как и все живые существа, старятся и умирают. Но нас, людей, никак не мог принять за равных. Да, боги не наградили нас ничем выдающимся, ну, кроме потомков от смешенных браков. Пресветлая оставила им внешний облик человека, но они сильней и выносливей, чем мои сородичи. Например, княжество Монтери. Эти потомки людей и дроу неизменно превосходили моих соотечественниках на турнирах. И все же люди старались держаться особняком от других рас. Нас мало, кто воспринимал всерьез. Например, вот этот вампир. Его враждебность ощущается в каждом слове и взгляде. Хотя не знаю, как бы я реагировала, если бы мне велели охранять кашу. Бр-р, с детства ненавижу кашу, она вечно подгорала у нашей кухарки. Забавная аналогия. Я усмехнулась, чем привлекла внимание моего телохранителя, так еще и не начавшего свой рассказ.

— Чему веселишься? — с подозрением спросил он.

— Да, так, — отмахнулась я.

— Говори, — сказано это было так, что я сразу же ощетинилась. — П… пожалуйста, — выдавил он таким тоном, словно ел нечто кислое и противное.

Вздохнув, я снова вывернулась и взглянула на него. Вампир даже отвернулся. Вот ведь натура.

— Ладно, — снова усмехнулась я. — Я попробовала представить себя на вашем месте, а на своем горелую кашу, которую мне в детстве варила кухарка.

— И какие выводы? — мой телохранитель с интересом посмотрел на меня.

— Она всегда была такая мерзкая, что мое единственное желание было бы ее выкинуть.

— Тогда ты меня понимаешь, — усмехнулся вампир в ответ, и я отвернулась от него, задумчиво глядя в темноту.

— Нет, не понимаю. Я пытаюсь понять, почему вы так грубы со мной, хотя я еще в своей жизни никому не сделала ничего плохого. Лично вам тем более. Пытаюсь понять и не понимаю. — Снова повернувшись к нему, я увидела, что вампир задумчиво смотрит на меня сверху вниз. — Что я вам сделала плохого?

— Кроме того, что обхамила за день раз сто, вывела из себя еще раз пятьдесят? — он насмешливо хмыкнул.

— Ну, знаете, вы тоже не подарок, — моментально огрызнулась я. — А ваша манера хватать меня за шкирку, так и вовсе унизительна. По воле богов, мы признаны равными.

— Боги могут ошибаться, — вампир тоже мгновенно стал опять холодным и напряженным. — Этим миром правит сила. Слабые или погибают в борьбе за выживание, либо идут на корм более сильным. Ты моя тарелка горелой каши, и я должен донести тебя до стола горгула в том количестве, в каком получил. И мне приходится трястись над тобой, не смотря на желание оставить в первых попавшихся кустах. То, что меня вынуждает заниматься столь унизительным сопровождением, не добавляет тебе в моих глазах ни капли привлекательности.

— Угу, а запах нравится, — язвительно хмыкнула я.

— Поразительно, но факт, — огрызнулся кровосос. — С едой у меня этот запах не ассоциируется. Потому я еще могу хоть как-то терпеть тебя рядом.

— Вы грубый и невоспитанный хам! — я отвернулась от него и насупилась.

— Мелкая и наглая человечина, — не остался в долгу упырь. — И даже очень хорошо, что я не могу ничего тебе сделать, за меня оторвется твой муженек.

— Вы ему в подметки не годитесь! — воскликнула я.

Вампир закинул голову и расхохотался, теперь смех был злым и издевательским.

— Да-да, малышка, я ему в подметки не гожусь, — наконец, все так же зло отчеканил мой телохранитель. — Это точно. Ни в одном клане Пьющих кровь, даже у Полуночников, женщин не используют так, как горгулы. Запомни, маленький кусочек кровавого мяса, войдя в дом своего мужа, ты получаешь только одно право — рожать. На время, пока ты будешь вынашивать очередного отпрыска, твой замечательный супруг пустит в свою постель одну из многочисленных любовниц. Потом родишь, отдохнешь положенное время и снова взойдешь на ложе, чтобы слезть с него уже с новым брюхом. Повезет, забеременеешь ни сразу. Сыновей у тебя будут забирать, как только они перестанут сосать твою грудь, оставят только дочерей. А если первые пять будут дочери, то тебя посчитают бракованным товаром и отправят в башню, в которой ты состаришься и сдохнешь в одиночестве и тоске. Впрочем, конец тебя ждет только такой, потому что, как только ты не сможешь рожать, тебя все равно закроют. Дочерей выдадут замуж, сыновья забудут, как ты выглядишь, а муж будет продолжать развлекаться. А за твой бойкий язычок тебе не светит даже до башни дожить. И, да, человечина, именно из-за того, что ты слаба, до старости тебе тоже не дотянуть.