Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени - [128]

. Переход к этим идеям, обусловленный стремлением конкурировать в области пропаганды, провоцирует появление новых институций – новостных агентств, фотосекций, взявших на себя функцию формирования экспортного образа страны. Но деятельность цензурного аппарата и официальных организаций – например, недостаточная оперативность пополнения источников официального образа страны (таких, как запасник фотографии ССОД) – приводит к тому, что место оригинального художественного проекта занимает строгий изобразительный канон. В выставочной риторике не удается найти баланс между визуальной средой, превосходящей идеологическую формульность, и эссеистической формой, где каждый снимок встроен в общий синтаксис выставки.

Тем не менее некоторым наиболее утопическим идеям, входящим в комплекс идей гуманистической фотографии, удается получить такое развитие, о котором не мог бы мечтать даже тот, кто построил на них свою карьеру. Для Э. Стейхена высочайшей формой, в которой могла бы найти воплощение идея о социальном фотоэссе, был утопический монумент с постоянной выставкой: в нее должны были войти работы 200 000 фотографов-любителей со всех уголков США; натренированная Стейхеном, эта армия любителей создала бы коллективный портрет страны[663]. Система советских любительских фотоклубов на словах была подчинена именно этой функции. Восприимчивые к официальным идеям о пафосе фотожурналистики и высокой социальной функции фотографа – гражданского репортера, советские фотографы-любители, независимо от того, решали ли они подчиняться законам нормативного фотоязыка, выступать против них или игнорировать, были осведомлены об установке на создание портрета страны. В период позднего социализма не нашлось ни ресурсов, чтобы собрать столь масштабное фотоэссе, ни автора достаточно авторитетного, чтобы прописать его структуру, но убежденность в превосходстве такой формы для медиа сохранялась еще долгое время.

ВОСПИТАНИЕ СОВЕТСКОЙ МОЛОДЕЖИ ПОСРЕДСТВОМ «ШКОЛЬНОГО» КИНО В ПЕРИОД ОТТЕПЕЛИ КАК ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЗАКАЗ СПАС ФИЛЬМ «ДОЖИВЕМ ДО ПОНЕДЕЛЬНИКА» ОТ «ПОЛКИ»

Ксения Ермишина

Фильм «Доживем до понедельника», снятый в 1968 году Станиславом Ростоцким по сценарию Георгия Полонского, традиционно считается частью «золотого фонда» советского кино[664]. В главных ролях снялись чрезвычайно популярный в те годы Вячеслав Тихонов и Нина Меньшикова, первый и единственный раз сыгравшая в киноленте своего мужа-режиссера. Игорь Старыгин, исполнивший роль школьника Кости Батищева, позднее прославился на всю страну благодаря роли Арамиса в «Трех мушкетерах», а музыка композитора Кирилла Молчанова стала популярна отдельно от самого фильма. Сюжет о трех днях московской школы, ее внутренних конфликтах, собственных «героях» и «антигероях» завоевал особое место в культуре, сохранив его и в постсоветское время. Культовый статус картина обрела почти сразу после премьеры. Об этом в 1968 году пишут многие критики: «…думается, что успех фильма, а он несомненен, определила принципиальная авторская позиция…»[665]; «…по репликам соседей в зале можно догадаться, что многие смотрят этот фильм не в первый раз»[666]. В Советском Союзе «Доживем до понедельника» посмотрел 31 миллион человек[667] – для сравнения фильм «Девчата» (1961), также завоевавший статус культового, охватил аудиторию в 34 миллиона человек[668].

Если смотреть на историю создания и рецепции фильма в большом хронологическом масштабе, то перед нами действительно история успеха: в 1969 году картина удостоилась звания «Лучший фильм 1968 года»[669] по мнению читателей журнала «Советский экран», в том же году она завоевала Золотой приз VI Международного кинофестиваля в Москве[670]. В 1970 году создатели фильма – Станислав Ростоцкий, Георгий Полонский и исполнитель главной роли Вячеслав Тихонов – получили Государственную премию СССР. Однако этот этап в рецепции картины – подтверждение ее успеха на государственном уровне – уже маркирует изменение ее статуса; она становится «классической». После начала перестроечного периода «Доживем до понедельника» получает дополнительную коннотацию в качестве фильма, несущего, условно говоря, антисоветский message. Так, режиссер Сергей Урсуляк, знакомый с Ростоцким, позиционирует этот фильм следующим образом: «Кто-то сказал, что советская власть была плохой, но умела воспитывать очень хороших людей. Вот для того, чтобы понять, каким образом получались хорошие люди, нужно посмотреть фильм Ростоцкого „Доживем до понедельника“»[671]. Прочитывание «Доживем до понедельника» в качестве оппозиционного по отношению к советскому публичному дискурсу выразилось также в форсировании идеи о «нелегкой судьбе» картины, якобы снятой «совсем не в духе официальной идеологии»[672]. «Картина была настолько неординарной, ни на что не похожей, что ее полгода продержали „на полке“»[673], – пишет в 2014 году «Вечерняя Москва».

Наглядный пример воспроизведения легендарной, а не реальной прокатной истории фильма можно увидеть и в процитированной выше статье из журнала «Дилетант». Наблюдаемые в ней несостыковки и лакуны кочуют из одного издания в другое: «Фильм „Доживем до понедельника“ вышел в свет 11 августа 1968 года и сразу же вызвал яростные споры, поскольку взаимоотношения учителей и учеников, а также другие больные темы того периода были показаны совсем не в духе официальной идеологии. Однако несмотря на это, картина стала классикой отечественного кино»