Укрощение невесты - [55]

Мерри очень хотелось снять с плеч мальчика эту тяжелую ношу, но она понимала, что это будет неправильно.

— Думаю, ты должен сказать ей все это сам.

Его бледную физиономию моментально исказила паническая гримаса. Он затравленно оглянулся и просипел:

— Да она и разговаривать со мной не захочет.

Почувствовав, что ее сердце буквально тает от симпатии к несчастному пареньку, Мерри сказала:

— Нет, она знает, что ты болен, и примет твои извинения.

— Да, приму.

Мерри и Годфри одновременно повернули головы в сторону, откуда раздался голос. Уна сидела на корточках у повозки и заглядывала под нее. Было ясно, что она находится там уже давно и почти все слышала.

— Я видела, как вы направились сюда, — сказала она, — и решила удостовериться, что все в порядке. Мало ли, вдруг у парня опять с головой проблемы и он решит напасть на вас. Тогда лэрд уж точно сломает ему шею.

— Уна, мне так жаль, — начал Годфри, но служанка взмахом руки призвала его к молчанию.

— Я все слышала. И на первый раз прощаю. Можешь спать в повозке, но только не думай о том, чтобы использовать клеймор, который ты прячешь в брэ.

Годфри залился краской, а Мерри прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Было трудно представить, что парень мог напасть на Уну, если он даже говорить об этом не может и краснеет при упоминании определенных частей своего тела, как девственница… Точнее, девственник. Нет, все произошедшее было выше ее понимания. Мерри могла бы поклясться чем угодно, что Годфри совсем не тот человек в свите ее мужа, который мог бы напасть на женщину. Очевидно, Уна была того же мнения, иначе она так легко не простила бы его.

— Пошли, — сказала Мерри, — тебе надо встать с мокрой земли и залезть в повозку.

— Да, миледи. — Он вылез из-под одеяла и пополз на четвереньках, волоча одеяло за собой.

Только теперь Мерри обратила внимание на то, какое оно тонкое и протертое, местами почти насквозь.

Проводив взглядом эту жалкую тряпицу, Мерри подняла глаза на Уну, но та заговорила, не дав хозяйке и рта открыть:

— Там есть шкуры и несколько одеял. С ним будет все в порядке.

Мерри кивнула, но все же сочла нужным предложить:

— Ты уверена? Может быть, ляжешь спать в палатке со мной и Алексом?

— Ну конечно, Алекс будет особенно доволен, — фыркнула Уна. Она внимательно посмотрела на Годфри и улыбнулась. — С молодым человеком, похоже, все в порядке. У него ясные глаза и язык не заплетается, как накануне.

Прежде чем Мерри смогла как-то среагировать или сказать что-то о состоянии глаз юноши, подошел Алекс. Он заметно покачивался.

Уна проследила за взглядом хозяйки и сухо заметила:

— А вот у вашего мужа глаза какие-то мутные. Вы бы лучше увели его в палатку, иначе он рухнет и уснет, где стоит.

Мерри попыталась разглядеть выражение глаз мужа. В них действительно было что-то странное. Ей показалось, что его зрачки сильно расширены, и от привычной голубизны осталась только узкая полоска вокруг зрачка.

— Муж мой, — с беспокойством заговорила она, но больше не успела произнести ни слова, потому что он неожиданно поднял ее на руки. Мерри инстинктивно обняла его за плечи, опасаясь, что он ее уронит или, хуже того, они упадут вместе раньше, чем он успеет поставить ее на ноги. Алекс действительно не очень твердо стоял на ногах.

Мерри опять заглянула ему в глаза, и ее тревога усилилась. Его зрачки стали еще шире, закрыв даже голубую полоску, которая была еще недавно видна. В течение первых трех недель брака Мерри старалась не смотреть на мужа. В основном она наблюдала за ним боковым зрением, фиксируя признаки опьянения. Теперь она пожалела, что уделяла слишком много внимания вторичным проявлениям пьянства — то он споткнулся на ровном месте, то потянулся за чем-то и промахнулся, — и ни разу не посмотрела ему в глаза. Тогда бы она точно знала, бывают ли у него расширены зрачки, если он абсолютно трезв, или это связано с состоянием, напоминающим опьянение. Это было очень важно. Алкоголь не должен вызывать такой реакции, и она не знала болезни, которая проявлялась бы таким образом. Зато Мерри точно представляла, какие травы и сборы могут этому способствовать.

Алекс наклонился, чтобы внести жену в палатку, но потерял равновесие и, споткнувшись, пробежал несколько шагов вперед.

Мерри застонала и крепко зажмурилась, уверенная, что ничего хорошего ее не ждет, потому что именно она окажется на земле и будет придавлена его немалым весом. Но Алекс сумел удержаться на ногах, и она с облегчением перевела дух. Снова открыв глаза, она убедилась, что муж несет ее прямо к постели из шкур.

Алекс поставил Мерри на ноги, и она немедленно повернулась к нему. Она хотела узнать, как он себя чувствует, выяснить, что вызвало расширение зрачков и откуда симптомы алкогольного опьянения. Но едва она успела открыть рот, чтобы задать первый вопрос, как он впился в ее губы жестким поцелуем. Мерри хотела отвернуться, но он не признал отказа и присосался к ней, как пиявка, для верности работая еще и языком.

Мерри уперлась руками в грудь мужа. Ей хотелось отстранить его и задать, наконец, кое-какие вопросы. Но, с тем же успехом она могла пытаться сдвинуть гору. Алекс, казалось, просто не замечал ее усилий. Тут она почувствовала, что если его тело действительно неподвижно, как скала, то руки, наоборот, весьма активно двигаются. Сначала они стиснули ее ягодицы, слегка приподняли ее и прижали к твердой выпуклости между его ногами. Потом он, удерживая жену на месте одной рукой, другой продолжал активные действия. В следующий момент он посадил Мерри на постель и принялся стаскивать с нее платье, слегка порыкивая от нетерпения.