Укрощение невесты - [39]

Мерри долго молчала, потом кивнула:

— Мама долго болела. Она делала все, что могла, но быстро слабела и уставала, особенно ближе к концу. Хотя ее ум до последнего часа оставался абсолютно ясным, и она советовала мне, как поступить в том или ином случае.

— Иными словами, ты никогда ни на кого не могла положиться?

Мерри возмутилась:

— Я во всем могла положиться на маму.

— Но она была больна, и ты в первую очередь должна была ей помогать, а уж потом заниматься другими делами.

Мерри покачала головой:

— Она же не всегда болела. Когда-то она была здоровой женщиной. Между прочим, не ее вина, что она заболела. Она всегда делала все, что могла.

— Да, но…

— И еще был Кейд, — перебила Мерри.

Алекс замер. Судя по выражению его лица, он смутно помнил это имя, но не мог сообразить, кому оно принадлежит. И Мерри пояснила:

— Это старший и самый лучший мой брат.

— Ах да, — пробормотал Алекс, и лицо его прояснилось. — Насколько я знаю, его воспитывал ваш дядя.

— Да, мама отправила брата к дяде Симону, когда он был еще мальчиком. Мне кажется, она боялась доверить его воспитание отцу. А видя, что получилось из Броди и Гавейна, я понимаю, что она поступила мудро, отослав его.

Алекс кивнул, соглашаясь.

— Он старше меня?

Мерри несколько секунд подумала.

— Да, думаю, года на два. Через два года после него родился Броди, еще через два года Гавейн, и уж потом я.

— Нам с Броди было пять, когда ты родилась, и наши отцы решили заключить брачный контракт, — сказал Алекс и полюбопытствовал: — А почему Кейд не сопровождал тебя ко мне, как Гавейн и Броди?

— Он, как и ты, отправился в крестовый поход, — сообщила Мерри и печально вздохнула. — С тех пор мы о нем ничего не слышали.

Последовавшее молчание было красноречивым. О Кейде они ничего не знали уже два года. Никто и не ждал, что сообщения будут многочисленными или частыми, но их не было вообще. Понятно, что он мог погибнуть. Но пока никто из тех, с кем он отправился в поход, не сообщил Мерри о его смерти, она упрямо продолжала верить в то, что Кейд жив. Она не могла, просто не имела права отказаться от надежды. Он был ее любимым братом. Она регулярно, не реже одного раза в год, ездила с мамой к дяде Симону, чтобы навестить Кейда. Да и он каждый год на неделю приезжал домой. Кейд всегда был добр, старался помогать ей, поддерживать во всем.

Отец, Броди и Гавейн всегда казались ей слабыми и глупыми из-за своего пристрастия к спиртному, а мама была умной, доброй, но слабой из-за болезни. И только Кейд оставался светом в окошке — сильным, уверенным, непьющим.

Она уважала и восхищалась Кейдом, а после смерти матери постоянно молилась. Она подолгу стояла на коленях, пока не затекали ноги, и молила Господа, чтобы брат вернулся домой и помог ей справиться со свалившейся на них бедой. Она даже написала Кейду письмо с просьбой приехать, но когда он действительно появился и предложил свою помощь, отец ее отверг, заявив, что он лэрд и сам будет заниматься своим замком.

И не важно, что он практически всегда был настолько пьян, что не мог ничем заниматься. Но ничего не поделаешь, Эхан действительно считался лэрдом, и Кейд был вынужден уехать, чтобы не обострять отношения. После того он перебрался в Европу и часто писал Мерри, рассказывая о своих приключениях. Но с тех пор как он отправился в крестовый поход, она не получила от него ни одной весточки.

— Он еще может вернуться.

Мерри вздрогнула, услышав спокойный голос мужа, и только тогда поняла, что ее глаза полны слез. Смущенная столь явным проявлением своей слабости, она хотела смахнуть слезы, но Алекс нежно отвел ее руку и сделал это за нее. Потом взял ее за подбородок и поднял ее голову так, чтобы было удобно целовать.

Какое-то время Мерри оставалась скованной в его руках, хотя прикосновение его губ было чрезвычайно приятным, но когда он оторвался от ее рта, задвигалась и открыла глаза. Она не успела рассмотреть выражение его лица, потому что он крепко прижал ее голову к груди и нежно шепнул:

— Поспи, ты устала.

Но как только Алекс убрал руку, она снова подняла голову. Да, она, конечно, устала, но не могла отдыхать одна, тем более что она знала, насколько он тоже устал. Мерри понимала, что ему не нравится ее неповиновение, но ничего не могла с собой поделать. Старательно избегая его взгляда, она попросила:

— Расскажи мне о своей семье.

Алекс явно колебался. Мерри подумала, что он не станет ничего говорить и лишь еще раз предложит ей поспать, но тут он расслабился и начал рассказ. Мерри с любопытством слушала его повествование об отце, матери и сестре, о своем детстве, совершенно не похожем на то, что было у нее. Он рос счастливым, в окружении любящих родителей, которые не были пьяницами или больными и не нуждались в уходе. Только после смерти его матери — когда он уже был подростком — ситуация изменилась.

Алекс осторожно подбирал выражения, но все равно было ясно, что его жизнь после смерти матери перестала быть похожей на идиллию. Он никогда не оскорблял Эдду и ни в чем ее не обвинял, но после заключения брака между отцом и Эддой, состоявшегося по настоянию короля, жизнь в д'Омсбери стала куда менее приятной. В общем-то, этому можно не удивляться. В конце концов, Эдда сама рассказывала, как она была несчастна, когда ее заставили выйти замуж и переехать в совершенно дикую Северную Англию. Но судя по тону Алекса, стала несчастной не только Эдда.