Укрощение невесты - [31]

При нормальном развитии событий Алекс только радовался бы этому. Поскольку браки, по сути, являлись деловым контрактами, которые заключались и подписывались, когда будущие супруги были еще детьми, мужчина редко испытывал сильное половое влечение к своей жене. Алекс же испытывал острое вожделение, в то время как жена относилась к нему с явным отвращением. И хуже всего было то, что он не мог ее за это винить. Он ненавидел себя за то, что повел себя в постели как животное, и даже подумать боялся, что он такое сотворил с ней, если открылось столь сильное кровотечение. Он не мог не думать об этом — такие мысли постоянно отравляли его мозг, как ядовитая змея. Просила ли его девушка быть осторожнее? Пыталась ли она освободиться, когда он вонзался в ее тело? Может быть, она плакала?

Боже правый, Алекс ни разу в жизни не обидел женщину. Во всяком случае, ничего подобного он за собой не помнил. Но теперь он начал сомневаться. Может быть, еще когда-нибудь, выпив лишнего, он тоже повел себя с женщиной грубо? Даже если это было однажды, все равно непростительно. Мужчина не может обижать женщину, которая слабее его. Что же теперь делать? Ведь что-то определенно надо делать! Его брак превратился в холодную войну. Дальше так продолжаться не может. Три недели этой войны совершенно измотали его тело и душу. Но как исправить положение?

Алекс взглянул на жену, которая неожиданно извинилась и встала из-за стола. Несчастными глазами он смотрел, как она поднимается по лестнице, как покачиваются при ходьбе ее бедра, колышется платье. Больше всего на свете он желал встать и последовать за ней, войти следом в комнату, обнять за талию и прижать спиной к себе. А потом, захлопнув за собой дверь, он хотел до одури целовать ее, чтобы неприязненное выражение исчезло с ее милого личика и больше никогда не возвращалось; осторожно снять с нее одежду, целуя каждый дюйм ее тела, и доказать, что он вовсе не монстр, хотя, возможно, сначала и показался таким.

К несчастью, Алекс подозревал, что Мерри, если он действительно попробует так поступить, только оцепенеет и разозлится. Она, конечно, ему не откажет, но он сомневался, что сумеет заставить ее расслабиться. Если же она не расслабится, ничто не сможет вдохнуть в ее тело страсть, а без страсти это будет неприятный для них обоих акт.

Алекс поднял кружку и стал рассматривать ее содержимое. Если больше не произойдет ничего неожиданного, они должны завтра утром выехать в Доннехэд. Это означает, что несколько дней они будут ехать рядом, прежде чем доберутся до дома его сестры. Ему не хотелось путешествовать в полном молчании, в каком он прожил последние три недели, да еще постоянно испытывать эрекцию. После свадьбы он не ощущал ее только днем, когда находился далеко от жены, а тут ему почти неделю предстояло постоянно быть рядом, что означало множество неудобств для него. Кроме того, ему не хотелось, чтобы в Доннехэде все поняли, насколько неудачен его брак.

Чтобы всего этого избежать, следовало как-то изменить ситуацию, разрушить воздвигнутую его супругой стену. К сожалению, и речи не могло быть о том, чтобы напоить ее. А так она была постоянно настороже, разве что только во сне…

Тут Алекс сделал попытку отвлечься от этих мыслей. Во сне она была теплой, мягкой и иногда даже прижималась к нему с сонным бормотанием. Для него было сущей пыткой лежать рядом, вдыхать ее запах, ощущать тепло и мягкость ее тела и не делать того, к чему подталкивала постоянная эрекция. Но теперь Алекс подумал, что, наверное, не стоит вести непрерывную борьбу с самим собой. Если он поцелует, приласкает ее во сне и она проснется возбужденной, то, возможно, он сумеет ей доказать, что первая брачная ночь была всего лишь отклонением от нормы, а теперь в супружеской постели она будет находить только радость и удовольствие.

— Ты тоже собираешься лечь пораньше? — спросила Эдда. — Если я правильно поняла, вы уезжаете завтра рано утром?

— Да, — проворчал Алекс и резко встал.

Если бы женщина не отвлекла его от невеселых мыслей, он бы непременно сообразил, что из-за эрекции у него на брэ появилась немалая выпуклость. И эта самая выпуклость оказалась прямо перед носом Эдды. Ее округлившиеся глаза, залившая физиономию краска и скорость, с которой она отвела взгляд, уставившись в свою тарелку, напомнили ему об этом очевидном доказательстве сексуальной неудовлетворенности, и он с досадой поморщился. Он медленно потащился вверх по лестнице, представляя, что станет делать. Он будет осторожным, нежным, сумеет пробудить в ней страсть…

«Господь милосердный, пусть это сработает», — мысленно взмолился Алекс, тихонько открывая дверь. Он облегченно вздохнул, увидев, что, несмотря на то, что Мерри удалилась в спальню совсем недавно, она уже была в постели и, судя по всему, крепко спала. Может быть, у него все получится.

Лелея эту надежду, Алекс потушил факел над дверью, после чего разделся, стараясь соблюдать тишину, и лег рядом с женой.

* * *

Мерри уже почти заснула, но что-то вернуло ее к действительности, хотя она была не вполне уверена, что окончательно проснулась. Сначала она решила, что видит какой-то смутный, но очень приятный сон. Ничего подобного она раньше не испытывала. Она была окутана теплом и полутьмой, только медленно умирающее в камине пламя отбрасывало на стену маленькие пляшущие тени — их она заметила, чуть приоткрыв глаза. Просыпаться не хотелось, и глаза почти сразу опять закрылись, а Мерри от удовольствия издала негромкий звук, похожий на мурлыканье, и теснее прижалась к чему-то очень теплому за ее спиной. Она почувствовала нежное прикосновение к бедру, потом чья-то рука легла на талию, поднялась чуть выше, очень осторожно взяла ее грудь и легонько сжала.